Они обменялись общепринятыми любезностями. Затем Накамура пошел прощаться со своими многочисленными друзьями. Подойдя к двери, он заметил высокую фигуру капитана Умфандо в синей форме. Тот поклонился.
— Я сейчас возвращаюсь в город, — почти извиняясь, произнес офицер. — Могу ли я просить об удовольствии составить вам компанию?
— Если моя недостойная особа сможет хоть немного развлечь благородного капитана.
Они вышли вместе. Спортивная школа была частью буддийского монастыря, расположенного в двух-трех километрах от города Суза. Дорога вела их через хлебные поля и в этот час была совершенно пустынна, так как зрители все еще пили чай под гостеприимной красной крышей монастыря. Некоторое время Накамура и Умфандо шли молча; телохранители капитана с винтовками у плеча следовали за ними, стараясь не мешать.
Капелла уже давно зашла за горизонт. Ее шестая планета, гигант Иль-Хан, была почти в полной фазе — огромный золотой щит, переливающийся сотней оттенков. На небе виднелись еще два ее спутника, по своим размерам немного уступающие Сараю, на котором, в отличие от них, жили люди; сама же планета Сарай была величиной с Землю. В багрянце неба слабо мерцали всего несколько звезд, сумевших не затеряться во всем этом блистающем великолепии; в золотистом сиянии утопали поля; вдали тускло светились фонари Сузы. Небеса исчеркивались следами метеоров, словно там, наверху, кто-то торопливо писал условными значками. Слева на горизонте вздымался горный массив, его пики, устремляющиеся все выше и выше, были покрыты снежными шапками. Где-то невдалеке выводила рулады неведомая ночная птица, ей в ответ стрекотали насекомые, на хлебных нивах с тихим шелестом прогуливался ветерок. И только хруст шагов по гравию грубо прерывал эту идиллическую симфонию звуков.
— Восхитительный мир, — тихо проговорил Накамура.
Капитан Умфандо пожал плечами. На его черном как смоль лице появилась брезгливая гримаса.
— Хотелось бы мне, чтобы он был дружелюбнее.
— Уверяю вас, сэр, что, несмотря на политические разногласия, ни к вам лично, ни к вашим людям никакой враждебности…
— Да бросьте, — перебил его офицер. — Я не так уж наивен. Начать с того, что Сарай вправе испытывать к нам неприязнь просто потому, что мы — солдаты и сборщики налогов для какой-то там Земли, которая даже посетить ее не позволит обычному колонисту. Но подобные чувства вскоре возникнут и у самого солдата. Дети швыряли в меня комки грязи, даже когда я не был при форме.
— Мне очень жаль, — огорчился Накамура. — Могу ли я принести извинения от имени своего города?
Умфандо пожал плечами:
— Я не уверен, уместны ли здесь извинения. Мне не следовало делать карьеру в армии Регента. А Земля занимается тем, что вовсю эксплуатирует колонии. Можно придумать более мягкие выражения или оправдания, но слово «эксплуатация» более точно отражает ситуацию.
На мгновение он задумался, а затем с каким-то отчаянием в голосе спросил:
— Но что еще умеет делать Земля?
Накамура ничего не ответил. Некоторое время они продолжали идти молча.
Наконец Умфандо заговорил.
— Хочу спросить вас без обиняков. — Не увидев на плоском лице собеседника особого желания отвечать, он, сделав над собой усилие, продолжал: — Вам известно, что вы — один из лучших штурманов в Гильдии; как, впрочем, и любой штурман в системе Капеллы — таковым он просто обязан быть! — но вы как раз тот, к кому обращаются в особо трудных ситуациях. Вы участвовали в дюжине исследовательских миссий в новые системы. Это не обогатило вас, но вы стали одним из самых влиятельных людей на Сарае. Почему именно вы относитесь ко мне по-человечески?
Накамура глубоко задумался.
— Что ж, — сказал он наконец, — я не нахожу политику достаточно значимой, чтобы спорить из-за нее.
— Понятно. — Испытывая легкое замешательство, Умфандо переменил тему: — Если желаете, завтра могу подбросить вас на Батый военным транспортным кораблем. Вас высадят прямо на передаточной станции.
— Благодарю, я уже заказал билет на рейс регулярной межпланетной транспортной службы.
— А-а… На «Кресте» вы запросили каюту?
— Нет. На этом корабле мне несколько раз приходилось нести вахту — наравне со всеми, конечно. Хороший корабль. Возможно, сейчас он несколько старомоден, зато добротно сделан. Гильдия предложила мне отправиться в экспедицию, и я, поскольку других обязательств у меня не было, принял их предложение.
Умфандо знал, что предложения Гильдии, по существу, являлись предписанием для космонавтов нижних чинов. Человек с таким положением, как Накамура, мог и отказаться. Но, возможно, именно безотказностью и завоевывается подобная репутация.
— Есть причины для беспокойства? — спросил он.
— Никогда нельзя быть уверенным. Величайшей человеческой ошибкой является ожидание. Человек, полностью освободившийся от напряжения и ожидания, готов ко всему, что бы ни стряслось: ему не надо выходить из неподходящего для той или иной ситуации состояния, а значит, он успевает вовремя среагировать.
— Ха! Наверное, всем штурманам следует вменить в обязанность освоить дзюдо.
— Не думаю, что в принудительном порядке можно по-настоящему освоить какую-либо науку.
