Напряжение начало спадать. На лицах замелькали улыбки.
— Нет, — сказал вдруг Ханно.
Все оцепенело уставились на него. Ханно встал.
— Вы даже представить себе не можете, как мне жаль, — твердо заявил он. — Но, как я полагаю, наши нужды и наш долг изменились. Они велят нам идти к Третьей. До сего момента наше предприятие было жестом отчаяния. Мы делали вид, что это не так, но правды изменить не могли. Шансы, что мы бесславно погибнем, вроде древних скандинавов в Гренландии, или впадем в монотонное уныние, вроде полинезийцев в Тихом океане, были примерно равны.
— Ты сам это предложил, — неуверенно упрекнул Патульсий.
— Потому что тоже впал в отчаяние. Мы все впали в отчаяние. Но, по крайней мере, мы не сдались. Мы могли, вопреки судьбе, постепенно населить планету людьми, которые не склоняют головы и идут только вперед. Что нам было терять? И вот сегодня мы открыли, что — Вселенную. Я капитан. И я поведу корабль к Иным.
Ду Шань первым вскочил на ноги.
— Не посмеешь! — взревел он.
— Посмею. «Пифеос» подчиняется мне. Я прикажу лечь на новый курс немедленно. Чем раньше это будет сделано, тем раньше…
— Нет, вопреки нашей воле ты не можешь! — перебил его Странник.
— Ты будешь не прав, — с мольбой сказала Юкико.
Свобода взирала на Ханно чуть ли не с ужасом.
— Ты, ты сам не ведаешь, что говоришь, — запинаясь, пробормотала она.
— Значит, ты не хочешь, чтобы я так поступал? — откликнулся он.
— Так — нет! — она стиснула зубы.
— Я это предвидел. И все-таки я намерен отдать этот приказ. После вы еще благодарить меня будете.
— Боже мой, — возвысила она голос не то по-русски, не то по-польски. — «Пифеос», ведь ты не послушаешься одного человека, правда?
— Он капитан, — отвечал корабль. — Я обязан подчиниться.
— Во что бы то ни стало? — вскричал Патульсий. — Невероятно!
— Такова программа.
— Ты нам не говорил, — прошептала Макендел.
— Я не предполагал, что подобная необходимость возникнет, — не очень уверенно ответил Ханно. — Я принял эту меру на случай экстренной необходимости и счел за лучшее держать ее в секрете.
— Иисусе Христе! — завопила Алият. — И это экстренная необходимость?! Ты сам ее породил!
— Да, — сказал Странник. Кожа его блестела от пота. — Мы не собираемся торговаться с диктатором и не собираемся пресмыкаться перед ним. Не получится. — Он поднял глаза, будто надеялся увидеть в воздухе еще одно лицо. — «Пифеос», теперь он один против семерых.
— Это не довод, — ответствовал корабль.
— И никогда не было доводом — ни на море, ни в любом другом путешествии, — подхватил Ханно. — И не могло быть доводом, если люди собирались вернуться живыми.
— А что, если капитан… как там? Недееспособен? — воззвал к кораблю Странник. — Безумен?
Потратил ли корабль несколько миллисекунд на просмотр своей биопсихологической базы данных, прежде чем пришел к заключению?
— Психическое расстройство невозможно ни для кого из вас без серьезной травмы, — заявил он. — Таковых не отмечено.
Ду Шань зарычал и двинулся в обход стола.
— Значит, будет отмечено! Мертвые капитаны приказов не отдают!
Свобода кинулась ему наперерез.
— Теперь ты помешался! — простонала она, не давая ему оттолкнуть себя. — Да помогите же мне! Только драки нам не хватало!
Странник присоединился к ней. Они вдвоем ухватили Ду Шаня за руки, и он остановился. Тяжелое дыхание рвалось из его груди.
— Вот видишь, Ханно, что ты едва не натворил, — вкрадчиво, не обращая внимания на струящиеся по щекам слезы, проговорила Алият. — Твой приказ уничтожит нас. Ты не сможешь его отдать.
— Смогу и отдам, — финикиец пошел к двери, но на пороге обернулся к остальным и замер — неподвижно, но не теряя бдительности. Голос его смягчился. — Как только решение будет принято, вы не станете распускать нюни. Я знаю вас чересчур хорошо, чтобы предполагать подобное. И не станете пытаться применить ко мне силу. Вы понимаете, что нельзя терять одну восьмую собственной силы, одну четвертую праотцев грядущего. К тому же я один из вас умею быть командиром. Не просто лидером, а командиром — на кораблях и в битвах, в караванах и экспедициях к незнаемому. Я был им вновь и вновь на протяжении тысячелетий. Без меня ваше выживание на Финиции или где бы то ни было станет более чем сомнительным.
Его тон стал почти ласковым:
— О нет, я не сверхчеловек. Каждый из вас одарен своим особенным талантом, и нам нужны все они до единого. Мой ум и моя душа, как всегда, открыты для ваших мыслей, советов и желаний — да-да, и для желаний. Но кто-то ведь должен принять на себя ответственность за окончательное решение. Так было от века. Ответственность берет на себя капитан. У нас впереди еще дюжина лет пути, и Бог весть что ждет нас в конце. Так не делайте же эти годы более трудными для себя, чем необходимо.
С тем он и ушел.
Оставшиеся семеро стояли молча, не в силах шелохнуться. Наконец Странник, следуя примеру Свободы, отпустил Ду Шаня и монотонным голосом сказал:
— Насчет этого он прав. Выбора у нас нет.
— Процедура смены курса начнется через час, — объявил «Пифеос». — В целях экономии топлива и минимизации нежелательных радиальных ускорений она начнется с перехода на свободный полет. Пожалуйста, приготовьтесь к невесомости, которая продлится около шести часов.
