Миры Пола Андерсона. Том 21 - [56]

Тем не менее Лангли это общество седеющих, одетых в коричневые мантии людей вполне устраивало. Особенно ему импонировал один историк, маленький иссохший человечек с большой лысой головой по имени Джант Мардос, с ним он даже подружился. Старик отличался необъятной эрудицией и занятными, весьма саркастическими взглядами на окружающее. Обычно они вели многочасовые беседы, которые записывались на магнитофон, чтобы потом оценивать сказанное.

Лангли занимался разбором бесед по ночам, когда ему становилось особенно тоскливо и одиноко.

— …современная ситуация, конечно же, неизбежна, — слышался голос Мардоса. — Чтобы общество не застыло, оно должно постоянно обновляться, так это происходило у вас; но рано или поздно наступает момент, когда дальнейшее обновление становится нерентабельным, и стагнация наступает в любом случае. Так, человечеству для выживания необходимо было объединение Земли, но со временем оно привело к уничтожению культурных различий и здорового соперничества, которые в то время во многом определяли прогресс.

— И все же, мне кажется, вы еще можете осуществлять какие-то изменения, — промолвил космонавт. — По крайней мере, политические.

— Какого рода? Вы должны отлично понимать, что «Технон» — лучшее из устройств, выполняющих функции правительства; сломав его, мы вернулись бы к коррупции, некомпетентности и междоусобицам. Все это у нас, конечно, есть, но не играет большой роли, поскольку политикой заправляет машина, которая способна делать это, которая неподкупна и бессмертна.

— И все же, почему бы не дать шанс простолюдинам? С какой стати они должны проводить свою жизнь на нижних уровнях?

Мардос приподнял брови:

— Мой дорогой романтичный друг, а что же еще им делать?! Вы думаете, они подходят для того, чтобы разделить бремя управления? Средний коэффициент интеллектуальности простолюдина около 90, а у среднего министра он близок к 150. — Историк аккуратно сомкнул кончики пальцев. — Автоматизировав все процессы, наверняка можно сделать так, чтобы каждый житель Солнечной системы оставил работу: все его нужды удовлетворялись бы бесплатно. Но чем тогда займется ваш простолюдин с коэффициентом 90? Игрой в шахматы или созданием эпических произведений?

Даже при существующем положении вещей министрам явно недостает рабочих мест. Вот почему вы видите среди них так много прожигателей жизни, вот почему здесь так много политиканства.

Давайте признаемся, в изученной Вселенной Человек исчерпал возможности собственной культуры. В конце концов, нельзя ожидать, что они бесконечны. Существует лишь множество форм, которые вы можете придать куску мрамора; как только скульпторы создадут лучшие из них, последователи встанут перед выбором между скучной имитацией и чистейшей воды экспериментаторством. То же самое касается любого вида искусства, науки и изменений в человеческих взаимоотношениях. Что касается политики, то сегодняшняя наша цивилизация, может быть, и закостенела, но зато она стабильна, а большинство жителей будут вполне удовлетворены, если все так и останется. Для обычного человека отсутствие стабильности, перемены означают войну, беспорядки, неуверенность, нищету и смерть.

Лангли покачал головой.

— Вселенная необозрима, — возразил он. — Где-то там мы всегда можем обнаружить что-то такое, что позволит нам начать заново.

— Вы думаете о потерянных колониях? — фыркнул Мардос. — О них написаны горы романтической чуши. На самом же деле это были всего лишь те, кто не смог чего-то достичь здесь и попытался сбежать. Сомневаюсь, что у них дела идут лучше.

— Вы слишком далеки от собственного периода колонизации, — сказал Лангли. — А вот в мое время мы были все еще очень близки к своему. Я полагаю, что прогресс, свежий взгляд на жизнь, новые начинания в большинстве своем связаны с этим фактором.

— Вот как? — Мардос навострил уши. — И на каком основании?

— О… на основании всей известной мне истории. Возьмем, к примеру, Исландию. У меня был оттуда приятель, он мне все объяснил. Первые колонисты были заметными людьми, даже своего рода царьками, которых выкинули из Норвегии, когда страна объединилась, а они не хотели кому-либо подчиняться. Они основали что-то вроде республики чуть ли не впервые со времен античной Греции, создали один из лучших эпосов в мире, осуществили удачные попытки колонизировать Гренландию и Америку.

Затем, собственно американцы — мой народ. Некоторые из них были религиозными раскольниками, не смогшими ужиться с церковью у себя дома. Некоторые были ссыльными преступниками. Более поздние иммигранты состояли из обнищавших бродяг и нескольких либералов, которым не нравилось то, что происходило в Европе. Однако это сборище мятежников и простолюдинов освоило полконтинента, дало жизнь первому по-настоящему республиканскому правительству, возглавило парад индустриализации и развития технологий и захватило лидерство в международных делах… нет, подождите, они не захватили, и в действительности никогда к этому не стремились, просто на них возложили эту миссию, ибо никто другой не мог удержать в руках столь горячую картофелину.

Потом пришло время ранних поселений на других планетах, которые я видел собственными глазами. Их обитатели не были в прямом смысле изгнанниками. Да, их расселяли, но они состояли из тех, кто наилучшим образом подходил для новой окружающей среды, и каждый из переселенцев был бы весьма несчастлив, если бы его отослали обратно на Землю. Их средний интеллектуальный уровень был просто ужасным.