Миры Пола Андерсона. Том 21 - [38]

Безусловно, разговор записывался, но теперь Лангли это было неважно.

— Хорошо бы отыскать маленькую мышиную норку, заползти в нее и позабыть все эти свары.

— Полагаю, это как раз то, чего всегда хотели девяносто девять процентов представителей человеческой расы, — сказал Лангли. — Но истина заключается в том, что они все время сами себя наказывают за собственные лень и малодушие, а правители подгоняют их на этом пути. До тех пор пока по крайней мере большинство людей не будет готово самостоятельно мыслить и соответственно действовать, не будет ни мира, ни свободы. И я начинаю бояться, что этот день так и не наступит.

— Говорят, существуют тысячи утраченных колоний, — мягко и мечтательно ответила Марин. — Тысячи маленьких сообществ, которые отправились за своей ни на что не похожей утопией. Наверняка где-то там кто-то живет по-другому.

— Возможно. Но мы находимся здесь, а не там. — Лангли встал. — Давай-ка закругляться. Спокойной ночи, Марин.

— Спокойной ночи, — ответила она и застенчиво улыбнулась, как если бы все еще не была уверена в его отношении к ней.

Оказавшись в спальне один, Лангли напялил пижаму, заполз в постель и прикурил сигарету. Настала время решать. Чантавар дал ему пару дней. Блефовать дальше не имела смыслу так как он был почти уверен, что знает ответ на вопрос о Сарисе, а разрушительная для личности процедура ментоскопирования ровным счетом ничего не давала.

Становилось все более очевидно, что единственно логичным выходом будет рассказать все Чантавару. С точки зрения собственной безопасности; он, в конце концов, находился на Земле. И какие бы сети ни плели Браннох и Валти, Чантавар оставался здесь главной силой. Обратиться к кому-то еще означало рисковать при контактах и побеге.

С общечеловеческой точки зрения — Солнечная система защищена своим status quo. Она не являлась открыто агрессивной, как Центавр, но была бы рада возможности наложить на что-то лапу. Стоило не забывать, что если, несмотря ни на что, дело все-таки дойдет до войны, в Солнечной системе живет больше людей, чем в системе Центавра. К тому же у Бранноха уйдет девять лет на то, чтобы до его дома дошло послание и оттуда прилетел флот. За девять лет «эффект Сариса» возможно, удалось бы использовать в стандартном оружии. (Причем, стоит отметить, оружии сравнительно гуманном, не причиняющем вреда собственна живым существам.)

С исторической точки зрения и Сол и Центавр — оба зашли в тупик, здесь выбирать было нечего. О Сообществе известно слишком мало оно слишком непредсказуема. Более того, Центавр находится под влиянием Фрима, чья природа и конечные цели вообще являются тайной. Сол был по крайней мере прямолинеен и ясен.

Что же касается Сариса Хронны, который был другом Лангли, — что ж, он всего лишь отдельная личность. И если возникнет необходимость, лучше поступиться им, а не миллиардом людей, которые погибнут в единственной вспышке ядерного распада — с обугленной кожей и выжженными глазами.

Перед Лангли открывался очевидный, безопасный и целесообразный путь. Рассказать все, что он знает, Чантавару, найти себе нишу на Земле и осесть здесь до конца своих дней. Конечно, через несколько лет ему все наскучит, но зато это будет безопасно, он будет лишен необходимости думать.

Ладно — Он закурил еще одну сигарету. С этим и уснем, если возможно уснуть.

Где-то сейчас Боб с Джимом? Что за мрак переполняет страхом их души? А может быть, их уже — укрыла вечная тьма? Он же надеялся снова их увидеть. Если бы он знал, кто их убил, то скорее покончил бы с собой, чем помог бы той стороне, которая это сделала. Но, видно, он так и останется в неведении на всю оставшуюся жизнь.

Прикрыв глаза, он попытался мысленно вызвать образ Деппи. Ее не стало, она умерла так давно, что даже кровь ее успела раствориться в крови всей расы. Вполне вероятно, что все, кого он тут встретил, — Чантавар Ер Валти, Марин, Юлайн и безликие простолюдины, сгрудившиеся на нижних уровнях, появились на свет в результат той самой незабвенной ночи. Мысль показалась странной. Интересно, вышла ли она замуж еще раз? Он надеялся, что да, что это был хороший человек и что жизнь ее была счастливой хотя вряд-ли.

Он попытался представить ее себе, но это оказалось делом трудным. Ее образ заслоняла Марин, это было как две картинки, наложенные одна на другую, не совсем совпадающие с размытыми очертаниями. Улыбка Пегги никогда не была похожей на ту, что он видел сейчас… или была?

Он глухо выругался, выбил из пачки сигарету и выключил свет исходящий ют потолка и стен. Сон так и не пришел, и Лангли беспокойно ворочался в постели, и ржавая цепь воспоминании чередой тянулась в его голове.

Наверно, так прошло несколько часов как вдруг он услышал взрыв.

Он сел на кровати, слепо уставившись перед собой. Это был выстрел из бластера! какого черта?..

Прозвучал еще один выстрел, и по полу протопали сапоги. Лангли вскочил на ноги. Солдаты… на этот раз серьезная попытка похищения, несмотря на всю охрану! Где-то за дверью грохнуло еще, и он услышал приглушенные проклятия.

Сжав кулаки, он затаился у дальней стены. Не зажигать свет. Если это за ним, то пусть сначала поищут и попробуют вытащить его отсюда.