Миры Пола Андерсона. Том 16. Доминик Флэндри - [33]

— А, тому куогу-убийце! — фыркнул Дерек. — Я слышал о Брае и еще кое-что.

Несмотря на то что Флэндри счел определение превосходным (зная по опыту, что за отвратительный зверь был куог), он сказал поспешно:

— Я должен предупредить вас: воздержитесь от оскорбления властей. Лучше перейдем к моему заданию. Для меня это тоже дело не из приятных. Капитан Умболу, имперский морской пехотинец по имени Томас — ваш родственник?

— Да. У меня есть младший брат, которого запрягли на пять лет.

Флэндри заговорил мягче:

— Сожалею. Мне не приходило в голову, что вы можете оказаться такими близкими родственниками. Томас Умболу был убит в бою на Брае.

Дерек закрыл глаза. Могучая рука сжала рукоять охотничьего ножа так, что кровь показалась из-под ногтей. Когда он снова открыл глаза, голос его звучал хрипло:

— Вы опередили официальные новости, капитан.

— Я видел, как он умер, — сказал Флэндри. — Он погиб, как смелый человек.

— Но вы, вероятно, проделали такой путь не затем, чтобы сообщить об этом провинциалу?

— Нет, — сказал Флэндри. — Я бы хотел поговорить с вами с глазу на глаз и немедля. И с другими родственниками.

Гигант набрал полную грудь воздуха, его сильные пальцы сжались в кулаки. Он отрывисто бросил:

— Нечего мучить моего отца вашими дьявольскими домыслами; скрывать нам тоже нечего. Спрашивайте, что вам надо, здесь — при всех!

Флэндри почувствовал, как напряглись его бицепсы, будто в ожидании удара. Он посмотрел на Командора. Лицо Иньяндумы, украшенное звездами, было словно высечено из обсидиана. Флэндри сказал:

— У меня есть причины считать, что Томас Умболу был вовлечен в тайный заговор. Конечно, я могу ошибаться, в таком случае я принесу вам свои извинения. Но вначале я должен задать много вопросов и, конечно, не намерен делать это перед целой аудиторией. Увидимся позже.

— Вы оставите моего отца в покое, или я убью вас!

— Отставить! — вскричал Иньяндума. — Я же сказал, он — наш гость. — И закончил уже мягче: — Иди, Дерек, и скажи Старому Джону то, что ты должен сказать.

Гигант отдал честь, повернулся и гордо покинул собрание. Флэндри видел: в глазах Тессы блестели слезы. Командор тяжело наклонился к нему:

— Прошу прощения, сэр. У него смелое сердце… Уверяю вас, среди его родных не может быть измены… Однако новости, Принесенные вами, были слишком тяжелыми.

Флэндри ответил подобающим образом. Дальше собрание превратилось просто в светский раут, вежливую беседу с господами смотрителями маяков и стражами побережья. Он был совершенно уверен в том, что большинство из присутствовавших не имели отношения к каким-либо заговорам: революции начинаются не таким путем.

В конце концов он обнаружил себя в маленькой, но со вкусом обставленной спальне. Одна стена была полностью занята картой планеты. Он изучал ее, ища место под названием Ухунху. Он нашел его в Россале, это было к северу от Джарново; если он правильно разобрался в символах, это была территория, постоянно находившаяся под водой.

Внезапно в его мозгу вспыхнуло воспоминание. Он матерился в течение двух неповторимых минут, затем начал курить одну сигарету за другой. Если в этом была разгадка…

5

Внутренняя луна, несмотря на меньшие размеры, в наибольшем приближении к планете казалась вдевятеро больше, чем Луна с Терры; она двигалась с большей скоростью — успевала сделать пять оборотов вокруг орбиты за два ньянзанских тридцатичасовых дня, — так что происходивший отлив был эффектно быстрым. Флэндри слышал рокот волн и видел сквозь стену (по желанию она могла становиться прозрачной), как пенились водяные валы, разбивавшиеся о темную шершавую скалу. Уже близился закат; оказалось, он просидел несколько часов, погруженный в раздумья. Взглянув на электроэфемериды[2], что висели над постелью, он отметил, что Лоа — внешний спутник планеты — не замочит холла до полуночи. К тому же этот прилив был довольно слабым, без воронок, опасных для мозгляков и таких, как он.

Он потушил сигарету и вздохнул.

«Должна же наконец закончиться полоса невезения».

Поднявшись на ноги, он сбросил всю одежду, кроме шорт и акваланга, надел выданные ему ласты и пристегнул кобуру с пистолетами (они были водонепроницаемыми). Карта-указатель региона подсказала ему, где жил капитан Джон Умболу. Он записал послание, сообщив, что вызван по делу, и его хозяину не стоит ждать его к обеду. Он был уверен, что Иньяндума скорее почувствует облегчение, чем обидится. Затем он вошел в воздушный шлюз. Дверь за ним автоматически закрылась.

Закат пламенел сквозь фиолетовые воды, превращая белую пену бурунов в чистое золото; лужи, оставленные отливом на голом черном рифе, были подобны расплавленной меди. На востоке небо было глубокого синего цвета; все еще бледно-голубое над головой, оно становилось безоблачным сияюще-зеленым там, где садилось солнце. Сквозь грохот прибоя до Флэндри доносился звон колоколов с одной из розово-красных башен… а может быть, это звонил корабельный колокол среди качающихся перекладин, звуки напоминали что-то слышанное в детстве во сне. Среди океана этот звон был невыразимо мирным.

Никто здесь не пользовался лодками, если плыть было недалеко. Флэндри вошел в воду в укромном месте, широко расставляя обутые в ласты ноги, и поплыл между куполами и башнями. Другие головы качались в мелких теплых водах, никто не обращал на него внимания. Он был этому рад. Прокладывая курс по буям, через несколько минут энергичного плавания он нашел дом старого Умболу.