Миры Пола Андерсона. Том 15. Терранская Империя - [130]

Нет, теперь уже двух с половиной. За время похода Флэндри хорошо научился отличать своих дидонцев друг от друга. Крылос Подателя Благ был убит стрелой, выпущенной из лука. Его пронзенное тело, удивительно маленькое, с перьями, шевелящимися от легкого ветерка, лежало на земле, пока какой-то ногас не превратил его в кровавое месиво. Его партнеры продолжали драться автоматически, но уже не с тем искусством, как раньше.

— Бей проклятых подонков! — кричал кто-то. Люди осторожно приближались к сражающейся, хрюкающей, орущей массе уничтожающих друг друга дидонцев. Было совершенно непонятно, почему атакующие игнорируют людей, которые нанесли им главный урон. Может быть, из-за их странного вида, который просто не давал возможности понять и оценить, кто они такие?

Флэндри обежал эту сражающуюся массу, чтоб посмотреть, цела ли Кэтрин. «Я же не дал ей бластера», — в ужасе повторял он.

Вот наконец в его поле зрения возникла ее высокая фигура. Она отошла подальше, чтобы оказаться под деревом, на которое могла взобраться в случае чего. Ее мерсейский кинжал сверкал в кулаке. Держала она его со знанием дела. Рот крепко сжат, взгляд внимательный и твердый.

Флэндри с облегчением перевел дух. Круто развернувшись, он двинулся к месту сражения.

Каменный топор рассек череп рукасу Смита. Рукас Открывателя Пещер отомстил за его смерть двумя ловкими ударами, но не сумел уберечь спину от окруживших его врагов. Копье сразило его. Он упал на рог дикого ногаса, который подкинул его вверх и растер по земле, когда тот упал вниз.

Люди открыли огонь.

Началась бойня.

Горстка уцелевших горцев мчалась вниз по ущелью. У них не осталось ни одного целого хииша. Молодой терранин стоял над ногасом, который был наполовину изжарен лучом, но все же еще подавал признаки жизни. Он нанес ногасу coup de grace[7], но тут же залился слезами и стал блевать. Дидонцы из Ревущего Камня сумели собрать только одно полное единство. Из всех возможных комбинаций они выбрали Стража Северных Врат, который теперь методично лишал раненых жизни.

Все сражение от начала до конца заняло меньше десяти минут.

Прибежала Кэтрин. Она тоже рыдала.

— Столько смертей, столько раненых… неужели мы им не поможем?

Какой-то варвар-рукас шевельнулся. На нем не было ран, видимо, он попал под удар луча станера, и луч подействовал на него так же, как на человека. Страж Северных Врат приближался. Кэтрин закрыла рукаса своим телом.

— Нет, я запрещаю тебе!

Дидонец не понял ее пиджина, так как только ногас в этом хиише входил раньше в единство Открывателя Пещер. Но ее намерения были совершенно очевидны. Через секунду, чуть ли не пожимая плечами, Страж Северных Врат приказал оставшимся рукасам связать пленника.

Затем вместе с людьми, помогавшими чем можно, хииш занялся теми из частей дидонцев Ревущего Камня, которые остались в живых. Боль они переносили терпеливо. У одного крылоса была сломана лапа, другие отделались ранами или ушибами, но, судя по всему, все они были готовы продолжать путь. Никто не высказал вслух желания поскорее покинуть место боя. Никто вообще ничего не говорил. Просто они прошли два-три километра, прежде чем остановились.

В высоких широтах Дидоны ночи в середине лета не только коротки, но и очень светлы. Флэндри шел под сине-черным небом, чуть-чуть подкрашенным серебром — слабыми отблесками зари там, где ионные потоки Вергилия прорывались сквозь верхний слой облачной атмосферы планеты. Света было достаточно, чтобы не спотыкаться. Еще дальше овраги и утесы создавали глубокие тени, которые постепенно растворялись в царившем здесь сумраке. Взобравшись на вершину утеса, нависшего над лагерем, он мог видеть костер, похожий на то разгоравшуюся, то затухавшую искру или на умирающего красного карлика. Звон речных струй доносился сквозь прохладный воздух приглушенно, но чисто. Сапоги Флэндри скрипели по гравию, иногда он оступался на более крупном камне, попавшем под каблук. Какая-то неизвестная пичуга издавала трели в кустах.

Из тени появилась Кэтрин. Он видел, как она пошла в этом направлении, отказавшись от ужина, и догадывался, что найдет ее здесь. Когда он подошел ближе, он различил ее лицо — просто белое пятно.

— Ох, Доминик, — только и сказала она. Жизнь под открытым небом приучила ее доверять не только зрению, но и другим чувствам.

— Не следует одной заходить так далеко. — Доминик остановился прямо перед ней.

— Надо было.

— Тогда как минимум берите с собой пистолет. Вы же наверняка умеете с ним обращаться?

— Да. Конечно. Но вряд ли захочу после сегодняшнего дня.

— Но вам приходилось встречаться с насильственной смертью?

— Да, несколько раз. Но сама я не была виновницей этих смертей.

— Мы не спровоцировали эту атаку. Если говорить правду, то я ни о чем не сожалею, кроме как о собственных потерях, но даже их мы не должны оплакивать.

— И все же мы шли по земле дикарей, — сказала она. — Возможно, им это не понравилось. У дидонцев чувство территориальной принадлежности развито не меньше, чем у людей. Ну а может, им понравилась наша кладь. Не было бы ни бойни, ни ран, если б не наш поход.

— Вам придется смириться с последствиями войны, — резко ответила ей его боль. — Ведь сегодняшняя стычка была результатом вашей драгоценной революции!