— Выходим на цель, — сказал Гелу.
Вспыхнули силовые лучи. Пылающие фотоны, отмечающие их путь, были самой ничтожной частью заключенной в них энергии.
Вражеский луч лизнул «Звездного Филина». Автоматы отвели катер в сторону, не успел лазер прожечь его тонкую броню. Взвыли боковые двигатели. Внутреннее поле тяжести не сумело полностью компенсировать внезапную высокую перегрузку. Ремни, пристегивающие Рошфора к креслу, напряглись и заскрипели, и тело отяжелело.
Потом все прошло. Вернулась нормальная сила тяжести. Они уцелели. Не придется, пожалуй, даже латать корпус: если в них и попали, отверстие так мало, что заварится само. Вот он, враг — его видно невооруженным глазом!
Руками и командой Рошфор направил свой катер прямо на его акулообразный корпус. Он рос с чудовищной быстротой. Из него ударили два луча. Рошфор твердо держал вектор. Он надеялся, что это поможет Ва Чау найти источники и подавить их, пока они не причинили серьезного вреда. Вспышка! Еще вспышка! Лучи померкли.
— Отлично! Торпеды готовь!
Ифрийский корабль приближался, и уже виден был знак у него на борту — колесо с цветочными лепестками вместо спиц. Точно — они рисуют картинки на своих катерах, так же как мы даем своим имена. Интересно, что это означает? Ему говорили, что некоторые ифрийские катера стреляют ядрами. Но это не слишком опасно, если относительная скорость составляет десятые доли километра в секунду.
Ифрианин пустил торпеду. Ва Чау сбил ее точным попаданием. Торпеда «Звездного Филина» попала в цель.
Взрыв произошел так близко, что огненные газы закрыли терранам видимость. В борт ударил осколок, и «Филин» загудел. Потом прошел мимо и очутился один в пустом космосе Враг превратился в облако, которое быстро таяло — осколки металла, а возможно, и костей вскоре остынут, станут метеоритами; они уходили за корму и через несколько минут исчезли из виду.
— Извините за выражение — йеху-у! — нетвердо сказал Рошфор.
— Близко рвануло, — заметил Гелу. — Надо будет пройти антирадную обработку, как вернемся.
— Угу. Но мы еще не закончили. — Рошфор отдал распоряжение о смене вектора. — Веселей, ребята — вы показали себя молодцом.
Они еще не добрались до места, когда радостный голос по радио и еще одна короткая вспышка сказали им о том, что осиный рой катеров и торпед доконал вражеский крейсер.
Медленно сближались и соприкасались участки космоса, где шла война. Корабли не вытягивались в линию. Строй невозможно было бы удержать — кроме того, любое жесткое формирование навлекло бы на себя ядерный огонь. Лишь эскадры катеров могли какое-то время следовать свободным эшелоном. Если два крупных корабля сходились на сотню километров, это считалось близким расстоянием. Однако запаздывание информации стремилось к нулю, надежность обнаружения повышалась, и все чаще завязывались смертельные схватки.
Появилась возможность довольно точно определять, что и где противник вводит в игру, а стало быть, обдумывать действия флота и руководить им.
В докладе Кахаля Саракоглу, записанном на пленку, говорилось: «Если все ифрийские системы столь же сильны, как Лаура, нам потребуется весь имперский флот для их подавления. Здесь у них имеется, или имелось, около половины от числа моих кораблей — то есть шестая часть сил, которые мы сочли достаточными для занятия всей Сферы. Это, конечно, не значит, что их силы распределены пропорционально. Им, по нашим меркам, не хватает тяжелых судов. Зато истребителей, а также корветов и торпедоносцев на удивление много. Я очень рад, что ни одно другое вражеское солнце, за исключением самого Кветлана, не может даже отдаленно сравниться с Лаурой!
Однако наши успехи удовлетворительны. Говоря попросту — подробный технический отчет прилагается, — половина того, что у них осталось, отступает к Авалону. Мы намерены последовать за ними, уничтожить их и таким образом овладеть планетой.
Остальной их флот понемногу уходит в космос. Несомненно, они замышляют укрыться среди необитаемых планет, лун и астероидов системы, где у них могут быть базы, и продолжать войну методом налета. Это будет скорее досаждать нам, нежели представлять угрозу, и когда мы оккупируем их планету, правительство их отзовет. Крупные суда, способные двигаться в гиперрежиме, могут уйти на соединение с другими силами Сферы — но это опять-таки не настолько уж серьезно.
Нельзя сказать, что я недооцениваю противника. Они сражаются умело и упорно. Должно быть, они намерены задействовать оборонный пояс своей родной планеты вкупе с отходящими к ней кораблями. Дай Бог — скорее ради них, чем ради нас, а особенно ради безвинных женщин и детей обеих рас планеты, — дай Бог, чтобы у их лидеров хватило ума капитулировать, пока мы не причинили им слишком большого вреда».
В небе сияла половинка Авалона, сапфировая с серебром, такая маленькая и родная среди звезд. Из ее тени выходила Моргана. Ферун вспомнил, как ночами летал под нею с Варр, и прошептал: «Луна восторга моего, ущерба ты не знаешь…»
— Чего? — переспросил Дэниел Холм с экрана.
— Так — задумался, — вздохнул Ферун. — Времени у нас в обрез. Они идут. Я хочу удостовериться, что ты не возражаешь в целом против плана сражения.
