Войдя в салон, Гудженги замер на пороге, поправил очки и прокаркал:
— Так, значит, вы и правда дали ей убежище!
Стефа потянулась за мечом.
— Ну-ну-ну, — укоризненно пробормотал Адзель, кладя на ее руку свои железные пальцы, — разве так можно?
— Прошу тебя, присядь, благороднейший, — пригласил Фолкейн, — и позволь предложить тебе утолить жажду.
Гудженги схватил стакан с виски с плохо скрытой жадностью. Икрананкцы в этом отношении ничем не отличались от людей.
— Я верю, что вы прибыли к нам с добрыми намерениями, — сказал он, — и это досадное происшествие найдет удовлетворительное объяснение.
— Конечно, — ответил Фолкейн с большим оптимизмом, чем на-самом деле чувствовал. — Мы увидели, как за этой женщиной моей расы гонятся всадники — разбойники, насколько мы могли судить. Естественно, мы предположили, что она наша соотечественница.
Чи выдохнула дым и сказала самым сладким тоном:
— Тем более что ты, благороднейший, не счел нужным сообщить нам о наличии поселения людей на вашей планете.
— Аххрр. — замялся Гудженги. — Я должен ведь научить вас столь многому…
— Но ведь не мог же ты не знать, насколько это для нас интересно, — неумолимо продолжала Чи.
— По вашей же собственной просьбе…
— Благороднейший, мы шокированы и огорчены.
— Но это же всего лишь одно из солдатских братств…
— Солдатское братство, имеющее большое значение в империи — империи, с которой мы честно и открыто ведем важные переговоры.
— Но эта эршока нарушила строжайший приказ императора…
— Какой приказ? Чтобы нас держали в изоляции? Это, благороднейший, для нас еще одно неприятное открытие. Мы начинаем сомневаться, стоит ли вам доверять. Может быть, мы здесь нежеланные гости? Ты же знаешь, мы можем и отбыть. Мы не собираемся навязывать ни себя, ни свои товары.
— Нет, нет, нет! — воскликнул Гудженги, у которого слюнки текли каждый раз, когда он вспоминал о виденных образцах — от синтетических тканей до огнестрельного оружия. — Это только…
— Хотя, говоря откровенно, — гнула свое Чи, — вряд ли этим все кончится. Люди на Земле, узнав об эршока, должны будут позаботиться об их перевозке в более подходящее место. Правители Земли едва ли будут довольны, узнав, что в Катан-даре скрывают присутствие их соотечественников. Может быть, с ними к тому же плохо обращаются? Боюсь, что все это вызовет большие осложнения.
Фолкейн был слишком потрясен, чтобы насладиться посрамлением Гудженги. Ведь сам он не подумал о последствиях! Если эршока вернутся на родную планету своих предков — шуму будет на всю Галактику! А его задача — держать все их открытия в секрете…
Может быть… но нет. Он посмотрел на Стефу, настороженно сидевшую на кончике стула, на отблески света в ее каштановых кудрях, на серые глаза и изгиб белой шеи, и понял, что не сможет предать ее, скрыв существование эршока. К тому же это было бы бесполезно: как только на Икрананке появятся торговые корабли, все выйдет наружу и какой-нибудь совестливый болван обязательно начнет болтать…
Гудженги дрожащей рукой поднял стакан, запрокинул голову и вылил виски в широко разинутый клюв.
— Я должен сообщить императору… Действительно, должен. Но… в сложившихся обстоятельствах… Может быть, нам удастся прийти к соглашению?
— Мы очень на это надеемся, — ответил Адзель.
— Дело в том, — признался Гудженги, — что незадолго до вашего появления случилось… аххрр… весьма прискорбное событие. Империя начала завоевание Сундрадарты. — Язык икрананкцев не предусматривал лицемерных выражений вроде «умиротворение». — Ключ к этой провинции — город Рангакора. Он сильно укреплен, его трудно захватить, так что император отправил туда свои отборные войска, эршока, чтобы они взяли крепость штурмом. Командовал ими генерал гвардии… э-э…
— Роберт Торн, — отрывисто сказала Стефа, вспомнив, что губные звуки икрананкцам не даются.
— Им удалось…
— Можно бы и поблагодарить девушку, — перебила его Чи.
Гудженги смутился и снова приложился к виски.
— Им удалось, — выдавил наконец он из себя, — захватить город. Но тут… э-э… Ро’ер’орн решил, что из Сундрадарты получится неплохое королевство для него самого. Он и другие эршока… В общем, они выбросили из Рангакоры наши войска и захватили власть. Так оно и остается по настоящий момент. Нам еще не удалось… справиться с ними. Тем временем эршока в столице начали волноваться. И тут как раз появляетесь вы — той же самой расы, а может быть, и из того же братства! Разве удивительно, что император решил… аххрр… проявить осмотрительность?
— Иуда и его сребренники! — прошептал Фолкейн.
Наступила тишина, которую только подчеркивали шелест вентиляторов, нетерпеливое постукивание пальцев Чи по мундштуку и астматическое дыхание Гудженги. Стефа мрачно смотрела себе под ноги и теребила подбородок. Наконец она пришла к решению, выпрямилась и сказала:
— Да, истинно, все так и было, и это очень плохо для эршока в Катандаре. Они знают, что находятся под подозрением. Если император совсем перетрусит, он может даже приказать их вырезать. Это, правда, было бы не очень мудро с его стороны — ведь неизвестно, кто уцелеет в потасовке, — к тому же мы, эршока, вовсе не хотим, чтобы империя развалилась. С другой стороны, мы должны подумать и о себе. Тут до нас дошли слухи о чужеземцах. Без этого не могло обойтись: жители Хайякаты разнесли новости до того, как был наложен запрет, да и теперь иногда крестьянам удается проскользнуть мимо стражников. Нам, эршока из Железного Дома, обязательно нужно было узнать, что кроется за всеми этими россказнями. Иначе мы бы оказались в положении слепца на горной тропе. Я решила пробраться сюда. Это была моя собственная идея, я не кривлю душой: никто больше ничего не знал. Но стражники меня углядели.
