Миры обетованные - [40]

Они вызвали лифт. Уилл вставил в прорезь пластину-ключ и нажал на кнопку «Пентхаус».

– С Мак-Грегором вы раскручиваете? – спросил Джеймс.

Уилл кивнул:

– Сегодня ночью, если все пойдет гладко.

Они вошли в помещение пентхауса. За длинным столом сидели пятеро – мужчины и одна женщина. Мужчины чистили оружие. Приветствуя Джеймса и Уилла, они ударили себя кулаками в грудь, кое-кто даже дважды.

Кэтрин выжидающе смотрела на Уилла. Уилл кивнул Кэтрин:

– Сегодня ночью.

Кэтрин закончила сборку небольшого карманного, бьющего одиночными, лазерного пистолета, убрала его в кобуру и покинула помещение.

Уилл побрел вдоль стены, поводил пальцем по прикладам стволов, покоящихся в оружейной стойке. Здесь были лазеры, винтовки под пороховой заряд и газовые «пушки». Уилл добрел до конца стойки, снял учебную винтовку и прицелился в мишень, которой служил пластмассовый силуэт человека. Мишень находилась в противоположном конце зала. Она имела два светочувствительных блока, вмонтированных в силуэт, – в области головы и в области сердца. Уилл выпустил короткую очередь, пять выстрелов, и в ответ пять раз прозвенел звонок – ни одного промаха.

Уилл улыбнулся, взял в руки длинноствольную снайперскую винтовку, сел за стол и принялся её разбирать. Он считался лучшим стрелком в пентхаусе.

На следующее утро газеты сообщили, что сенатор Уильям Мак-Грегор скончался ночью в своей постели от кровоизлияния в мозг.

Газеты, правда, не упомянули, что сенатор был в постели не один и что кровоизлияние наступило после того, как кто-то выстрелил в голову сенатора из лазерного пистолета, а затем подбросил на окровавленную подушку отпечатанный типографским способом манифест террористов.

Глава 22 Запутавшись в собственной паутине

20 октября. Я заканчивала составление программы для группы Джеймса, когда в компьютерной появился мой бравый фэбээровец, студент-офицер Хокинс. Пришлось солгать, что я готовлюсь к семинару «Теневая политика в американской истории». Солгать-то я солгала, но, Боже, как екнуло мое сердце в тот момент. Знакомьтесь, Марианна О’Хара, шпионка!

У Хокинса было совсем немного работы на компьютере. Он закончил её, когда я укладывала отпечатанный текст в конверт. Мы пошли выпить кофе. В беседе я упомянула о том, что на следующую четверть у меня запланировано большое путешествие по Европе в рамках университетской программы «Культура планеты». Я была приятно удивлена, узнав, что Хокинс отправляется в то же путешествие и в то же время. Оказалось, что в течение последних двух лет он копил деньги на поездку и не брал на работе отпуск.

У меня возникло какое-то двойственное ощущение: с одной стороны, конечно, чудесно, что с тобой в одной туристической группе едет знакомый человек, причем не просто знакомый, а американец, который тебе явно симпатичен. С другой стороны, связавшись с Уиллом и Джеймсом, ты не можешь не думать о том, какую оценку дал бы Хокинс их деятельности, узнав о ней. Понятно, что не все так просто; реакция Хокинса на подобные вещи должна быть неоднозначна, ведь он достаточно образован и умен, чтобы не осознавать – делать политику чистыми руками ещё никому не удавалось. Но одно дело – читать о погрязших в коррупции политиках саркастические намеки в прессе, и совсем иное – напрямую сталкиваться с людьми, шантажирующими сенаторов.

Мы выпили с Хокинсом по чашке кофе и отправились пофехтовать в спортзал. Хокинс демонстрировал искусство самозащиты, фехтуя двумя саблями. В том бою, который я наблюдала, он не оставил сопернику никаких шансов. Я же проиграла четыре боя подряд, потом сменила тактику и попыталась построить игру на контратаках, но пропустила такой болезненный укол в подмышку, что больно до сих пор. Знаю, мне никогда не достичь вершин мастерства в этом виде спорта, но я продолжаю им заниматься. Бой захватывает меня и, кроме того, позволяет «выпустить пар» после напряженного рабочего дня. Мне по нраву, что в этом виде спорта никто не делит спортсменов по признаку пола, и женщины в состоянии на равных сражаться с мужчинами. А Хокинс все больше напоминает мне Чарли. Неужели я так сильно скучаю по Чарли, скучаю, несмотря ни на что? Или это моя плоть скучает по его плоти? А быть может, я просто пытаюсь вспомнить, как выглядит тело обнаженного мужчины, и хочу предстать в самом выгодном свете перед человеком, которому не прочь отдаться?

Я промучилась над программой в течение нескольких часов, но вскрыть тайные связи между лоббистами не сумела. Полагаю, они действительно существуют, но нужен ключ, алгоритм, а математик из меня – никудышный. Как бы суд квалифицировал мое занятие? Как вмешательство в политику иностранного государства? В дела чужой планеты? Что им стоит засадить меня в тюрьму…

Хотя, я думаю, они не пойдут на это до тех пор, арка я явно не переступлю закон. О, это было бы настоящей сенсацией, «гвоздем» во всех программах новостей! США вечно выставляют себя оплотом демократии – вот, мол, где превыше всего ценится свобода личности… На самом же деле их законы порой трактуются так вольно, так широко, что власти могут упечь вас в каталажку и за то, что вы на днях обозвали дерьмом президента «Дженерал моторз». И вы вдобавок ко всему проторчите ещё Бог знает сколько времени за решеткой, дожидаясь, когда начнется судебное разбирательство. Уилл уверяет, что нынешнее правительство гноит в тюрьмах десятки тысяч своих политических оппонентов.