Миры Харлана Эллисона. Том 1. Миры страха - [105]

Он сидел, думал об Анни и потихоньку прихлебывал свой коктейль, когда на соседний табурет плюхнулся журналист из «Инквайрера». Митч знал только его имя, фамилия ему была неизвестна; журналист принялся многословно выражать свои соболезнования. Митчу захотелось повернуться к этому типу и просто сказать ему: «Послушай, черт бы тебя побрал, она была самой обычной девчонкой — с такими знакомятся в пятницу вечером, просто наши отношения продолжались несколько дольше, чем обычно; так что кончай трепать языком и проваливай». Но ничего подобного он не сделал. Митч слушал болтовню, пока у него не кончилось терпение, потом извинился, допил остатки коктейля и отправился в кабинку. Он сидел там, в полумраке, пытаясь сообразить, почему Анни покончила с собой, но не находил никакого вразумительного ответа.

Митч попытался вспомнить, как именно она выглядела, но перед глазами всплывали лишь волосы цвета меда да еще рост Анни. Особенная улыбка исчезла, характерный наклон головы и жест руки, когда она была раздражена… исчезли. Голос… исчез. Исчезло все, и Митч знал, что это должно его огорчать, но он ничего не чувствовал.

Он не любил ее, на самом деле был даже готов бросить ради стюардессы британской авиакомпании БОАК. Однако Анни оставила записку, в которой уверяла Митча в своей вечной любви, и он понимал, что должен испытывать ответственность за ее смерть.

Нет, не испытывал.

Задача заключалась в том, черт возьми, чтобы не остаться в одиночестве. Задача заключалась в том, чтобы получить от жизни по максимуму, везде, где только можно, чтобы не быть наедине с самим собой, не чувствовать себя несчастливым, не позволить им слишком глубоко вонзить клыки в твою душу.

Вот, черт возьми, в чем заключалась задача.

Он вспомнил о чепухе, которой забивала ему уши одна феминистка в этом самом баре всего неделю назад. Митч болтал с девушкой, которая работала на страховую компанию, давая ей возможность рассказывать всякие глупости о ценных бумагах, акциях, завещаниях, временных ограничениях и прочей чепухе, не сводя при этом взгляда с ее потрясающих зеленых глаз, когда терпение Анни лопнуло, и она подошла, предложив немедленно вернуться домой.

Он довольно резко ответил ей. Грубо, если уж быть честным до конца, сказал, чтобы она села на свое место и ждала до тех пор, пока он не освободится. Феминистка на соседнем табурете продолжала морочить ему голову своими бесконечными шовинистическими измышлениями, убеждая его в том, что он самая настоящая свинья.

— Леди, если вам не нравится, как устроен наш мир, отыщите хорошую клинику, где вам сделают прививку от глупости, чтобы вы перестали беспокоить людей, которые заняты своими собственными делами.

Посетители бара устроили ему овацию.

У коктейля был вкус опилок; Митчу вдруг показалось, что в баре запахло плесенью. А тело никак не могло найти подходящего положения. Митч поворачивался то в одну, то в другую сторону, но не мог устроиться так, чтобы было удобно. Проклятье, почему у него так мерзко на душе? Из-за Анни, вот почему. Но ведь он здесь совершенно ни при чем! Она прекрасно знала, что-их отношения чистейшее баловство, не более. Она знала об этом с того самого момента, как они познакомились. Анни и раньше бывала в подобных заведениях и сама могла при случае подцепить кого-нибудь — так что нечего устраивать трагедию из пустяка!.. Однако Митч чувствовал себя отвратительно, и все тут.

— Могу я предложить вам выпить? — спросила девушка.

Митч поднял голову. Похоже, это та самая девушка, которую он заметил в дальнем конце бара.

Она была просто великолепна. Тонкая, точеная линия скул, пухлая нижняя губа, волосы цвета меда…

Высокая, стройная, с красивой грудью и длинными ногами.

— Ясное дело. Присаживайтесь.

Девушка села и подтолкнула к нему бокал с двойной «Марией».

— Бармен сказал, что вы предпочитаете именно этот коктейль.

Четыре часа спустя — Митч так и не удосужился узнать, как зовут девушку — она, как бы между делом, пригласила его в гости. Митч вышел из бара вслед за ней, остановил такси. Они устроились на заднем сиденье, Митч бросил на свою новую подругу взгляд и заметил, что мерцающий свет уличных фонарей отражается в ее голубых глазах.

— Приятно встретить девушку, которая не любит терять время попусту.

— Я полагаю, вы уже не раз попадали в подобные ситуации, — ответила она. — В этом нет ничего удивительного, вы такой симпатичный мужчина.

— Ну, благодарю вас.

У нее дома они еще немного выпили; обычный ритуал. Митч уже начал чувствовать действие алкоголя. И отказался от второго бокала. Ему хотелось быть на высоте. Он хорошо знал правила: покажи товар лицом — или проваливай. Так что они отправились прямо в спальню.

Митч остановился на пороге и огляделся по сторонам. Стены задрапированы чем-то белым и прозрачным, может быть, тюлем в мелкую тонкую сеточку. Белые стены, белый потолок, белый ковер — такой толстый, что он утонул в нем по щиколотки. И огромная круглая кровать, покрытая белым мехом.

— Белый медведь, — сказал он и пьяно засмеялся.

— Цвет одиночества, — ответила она.

— Что?

— Ничего, забудь, — небрежно бросила девушка и начала раздевать Митча. Затем помогла ему лечь, и он, не отводя глаз, стал наблюдать за тем, как она медленно снимает одежду. Ее тело светилось бледным, лунным светом; ледяная девушка из далекой волшебной страны. Митч почувствовал, что в нем просыпается желание.