Миры Филипа Фармера. Том 05. Мир одного дня: Бунтарь, Распад - [19]

Дункан решил удовлетвориться пока этим объяснением. Электронагреватель в углу истекал вызывающим сонливость теплом. Поев, Дункан отправил, грязную тарелку в мусорник и воспользовался крохотным санузлом в дальнем углу зала. Это устройство тоже работало на электричестве, превращая экскременты в каменные брикеты, которые потом вынимали из приемного устройства и складывали рядом, чтобы использовать в дальнейшем.

Спал он крепко и проснулся уж в четверге. Хотя Дункан был родом из вторника, он знал, что поиски будут вести органики всех дней. Связь между днями сводилась к необходимому минимуму, но дело Дункана требовало, чтобы органики среды оставили сообщение четверговым, а те — пятничным, пятничные — субботним и так далее.

Дункана уже не удивило, когда Синн приставил к стене лестницу и, сняв одну из потолочных плит, полез в открывшееся отверстие, таща за собой звуковой детектор. Вернулся он через пять минут.

— Признаков активности нет. Все чисто.

Потолочная шахта имела в длину около сорока футов и была настолько узкой, что скобы только мешали — удержаться можно было, просто упираясь ногами в одну стенку, а спиной — в другую. Один за другим члены отряда уходили наверх; Дункан оказался седьмым. Шахта выходила в огромный зал — потолок терялся где-то в шестидесяти футах над головой. Никто не предупредил Дункана, чего следует ожидать, и он был поражен. Сотни рядов, тысячи молчаливых фигур стояли в колоссальном зале. Обнаженные мужчины, женщины, дети, выстроенные, точно на парад; глаза одних слепо смотрели вперед, других — были закрыты. На шее каждой фигуры висела табличка с именем и личным номером окамененного, а также закодированными биографическими и медицинскими данными.

Объяснений Дункану не потребовалось. То был подземный правительственный склад, где хранились окамененные по различным причинам граждане. Большая часть — неизлечимо больные, согласившиеся на каменение. Когда-нибудь медицина найдет способ исцелить их, и тогда они будут раскаменены и вылечены. Теоретически.

Были там и умершие, чьи тела превратили в камень сразу же после гибели. Когда будет найдено средство воскресить их и вернуть здоровье, они вернутся со склада. Так им обещали.

Но здесь хранились и преступники, которых современная наука не могла вернуть в общество. Когда их антисоциальные тенденции удастся устранить, а самих нарушителей — сделать добропорядочными гражданами, их откаменят. Такова была официальная политика.

— Здешний склад — относительно новый, — сообщил Дункану Локс. — Самым древним тут около трехсот облет. Мы сейчас находимся в самой старой части. Сюда никто не заходит.

Воздух в зале был чист и свеж. Без сомнения, его прогоняли через электрофильтры, но это не мешало пыли скапливаться на полу и статуях. Ноги изгоев оставляли следы в пыли.

— Мы все сделаем так, как было, — сказал Локс, отметив брошенный Дунканом взгляд. — А пока… — Он повел рукой, как бы охватывая мужчин и женщин, сновавших по узким проходам, двоих ребятишек, шумно игравших в прятки. — Здесь, конечно, не так, как снаружи, но хотя бы есть место поразмяться, да и воздух посвежее.

Но Дункан не чувствовал себя свободно. Ряды мертвых — или почти мертвых, — которых в течение микросекунды можно вернуть к жизни, действовали на него угнетающе. Откуда-то пришло знание: он слыхал, что по всему миру в подобных хранилищах покоится более сорока миллиардов человек. И все они ждут новой жизни и здоровья.

— Да не будет никогда столько медиков и больниц, чтобы всех тут оживить, — сказал Уайльд со странной улыбкой. — А куда податься оживленным, где жить, чем питаться и тому подобное? А тем временем каждый год на складах прибавляется по несколько миллионов человек. Никакое правительство с ними не справится, самой Земли не хватит, чтобы их вместить! Они бы передохли с голоду.

— Ну так и забудь об этом, — посоветовал Дункан и повернулся к Локсу.

— Я так понимаю, что здесь мониторов нет. А в других местах?

— Только в самой новой части, куда завозят новых окамененных. В тех местах ведутся земляные работы, готовятся к строительству нового хранилища. — Локс усмехнулся. — Здесь мы в большей безопасности, чем где бы то ни было. Нас не станут искать просто потому, что ни один ганк не додумается посмотреть у себя под носом. Всего в трех милях отсюда поселок, где живут лесники, фермеры и органики. Пошли, я тебе покажу.

Прежде чем они вышли, Дункан заметил, как один из изгоев поставил лестницу, забрался к самому потолку, снял одну из секций и пролез в открывшийся лаз.

— Если все чисто, — произнес Локс, перехватив взгляд Дункана, — мы сможем выбираться в лес. Нам нужно время от времени выходить на свежий воздух, особенно детям.

Вместе с падре Кобом, Уайльдом и Решающим Дункан двинулся по центральному проходу между рядами статуй (он не мог заставить себя думать иначе об этих фигурах). Они прошли около мили, прежде чем наткнуться на стену. Локс отпер небольшую дверцу, вделанную в створку громадных ворот. За ней оказался еще один склад, имевший, по словам Локса, еще три уровня ниже основного. Здесь окаменелые тела лежали в шесть ярусов. Пройдя еще немного по центральному проходу, Локс свернул и между рядами статуй пробрался к открытому подъемнику. Четверо изгоев поднялись к потолку. Высокое окно позволило Дункану оценить расположение склада. Очевидно, верхняя часть строения располагалась над землей. За окном земля круто уходила вниз почти на сотню футов, к равнине. На горизонте виднелась гряда холмов, заросших густым лесом; по равнине тут и там были разбросаны рощи фруктовых деревьев, но большую часть ее занимала пашня. В центре равнины находился поселок домов на сто, среди которых выделялось белое пятиэтажное строение; квадрат солнечных батарей на крыше сверкал в солнечных лучах. Вокруг него кольцом располагались белые домики с зелеными крышами. Стили домов различались самым радикальным образом. Задние фасады домов выходили на кольцевую улицу, по другую сторону которой шел еще один ряд белых домиков. Вся деревня состояла из таких концентрических кругов. Локс передал Дункану бинокль, чтобы тот мог разглядеть поселок получше. По улицам ходили люди, детишки играли во дворах, машины въезжали в поселок и выезжали из него.