Миры Айзека Азимова. Книга 4 - [34]

— Не думаю, — ответил Бейли, стараясь вернуться к более спокойному тону. — Если никто кроме вас не способен понять человекоподобный мозг настолько, чтобы его уничтожить, то не сомневаюсь, что только вы понимаете его настолько, чтобы его создать. Вы будете это отрицать?

Фастольф покачал головой:

— Не буду. Однако, мистер Бейли (таким мрачным его лицо стало впервые с момента их встречи), ваш тщательный анализ только ухудшил наше положение. Мы уже установили, что средство для убийства и удобный случай его совершить были только у меня. Но волей судеб у меня есть и мотив — самый веский мотив в мире. И моим врагам это известно. Так как же, во имя всего святого — или, перефразируя вас, во имя Земли, мы сумеем доказать, что я его не совершал?

19

Бейли яростно насупился. Он быстро отошел, направляясь в угол, словно в поисках замыкающих стен, но внезапно обернулся и сказал резко:

— Доктор Фастольф, по-моему, вам нравится ошарашивать меня.

— Вовсе нет. — Фастольф пожал плечами. — Я просто обрисовываю вам проблему такой, какова она в реальности. Бедняга Джендер принял робосмерть из-за каприза позитронного дрейфа. Поскольку я не имел к ней никакого отношения, то могло быть только это, я убежден. Однако больше никто не может безоговорочно признать меня невиновным, а все косвенные улики указывают на меня. И следует смотреть правде в глаза, решая, можем ли мы что-то сделать, а если можем, то что.

— Хорошо. В таком случае рассмотрим ваш мотив. Возможно, он вовсе не такой веский, как представляется вам.

— Вряд ли, мистер Бейли. Я ведь не дурак.

— Но вы и не судья себе и своим побудительным мотивам. Как правило, люди не слишком способны судить о себе и своих поступках. Не исключено, что по какой-то причине вы себя драматизируете.

— Не думаю.

— Ну так объясните мне свой мотив. В чем он заключается? Говорите!

— Не торопитесь, мистер Бейли. Это не так просто. Не выйдете ли вы со мной наружу?

Бейли быстро взглянул на окно. Выйти во Вне?

Солнце опустилось ниже, и свет его ярче наполнял столовую. Бейли замялся, а потом сказал громче, чем следовало:

— Да. С удовольствием.

— Превосходно, — отозвался Фастольф и добавил дружески: — Но не хотите ли сперва заглянуть в Личную?

Бейли прикинул. Никакой потребности он не испытывал. Но как знать, что ждет его во Вне? Долго ли они там останутся и какие там есть удобства? Главное же, он не знает обычаев аврорианцев, а в фильмокнигах, которые он просмотрел на корабле, об этой стороне их жизни, насколько ему помнилось, не было ничего. Пожалуй, безопаснее последовать намеку хозяина дома.

— Спасибо, — сказал он. — Если можно.

Фастольф кивнул и распорядился:

— Дэниел, проводи мистера Бейли в Личную для гостей.

— Партнер Элайдж, — сказал Дэниел, — вот сюда.

Когда они вышли в соседнюю комнату, Бейли сказал:

— Мне очень жаль, Дэниел, что ты не принимал участия в моем разговоре с доктором Фастольфом.

— Так не полагается, партнер Элайдж. Когда вы задали мне прямой вопрос, я ответил, но стать участником разговора меня не пригласили.

— Я бы пригласил, Дэниел, но я здесь гость и подумал, что было бы нетактично взять инициативу на себя.

— Я понимаю… Вот Личная для гостей, партнер Элайдж. Когда помещение свободно, дверь откроется, если вы прикоснетесь к ней в любом месте.

Но Бейли не вошел. Он задумался, а потом спросил:

— Но если бы тебя пригласили участвовать в разговоре, Дэниел, ты сказал бы что-нибудь? Сделал бы какое-нибудь замечание? Я хотел бы узнать твое мнение, друг мой.

Дэниел сказал с обычной серьезностью:

— Мне хотелось бы сказать, что утверждение доктора Фастольфа, будто у него был веский мотив вывести Джендера из строя, было для меня полной неожиданностью. Я не знаю, в чем заключается этот мотив. Но что бы он вам ни сказал об этом, вы могли бы спросить его, почему тот же мотив не побудит его подвергнуть умственной заморозке меня. Если кто-то верит, что у него была побудительная причина вывести из строя Джендера, почему та же причина не относится ко мне? Мне любопытно это узнать.

Бейли пристально посмотрел на Дэниела, машинально стараясь прочесть выражение лица, которое всегда находилось под жестким контролем, и сказал:

— Ты испытываешь тревогу, Дэниел? Ты чувствуешь, что Фастольф тебе угрожает?

— Третий Закон требует, чтобы я берег свое существование, — сказал Дэниел. — Однако я не стал бы защищаться, если бы доктор Фастольф или любой другой человек обоснованно решил, что его следует прервать. Таков Второй Закон. Но я знаю, что представляю большую ценность и с точки зрения вложенных в меня материалов, труда и времени, и в научном смысле. Поэтому потребовалось бы убедить меня в вескости причин, требующих, чтобы мое существование было прервано. Доктор Фастольф ни разу — ни разу, партнер Элайдж! — не говорил мне ничего, указывающего, что он думает о подобном. Я не верю, что он даже отдаленно помышляет о том, чтобы кончить мое существование, или что такая мысль приходила ему относительно Джендера. Существование Джендера, видимо, прервал случайный позитронный дрейф, как он, возможно, когда-нибудь прервет и мое. Во Вселенной всегда присутствует элемент случайности.