Миры Айзека Азимова. Книга 11 - [4]

— Ну, Ауринел, — проговорила она, — отыскал Марлену?

— Да, мэм. Именно там, где вы сказали. Я передал ей, что вы хотели, чтобы она ушла оттуда.

— И какой она тебе показалась?

— Не могу вам сказать, доктор Инсигна, депрессия у нее или что-нибудь другое, только в голову ей пробралась забавная идейка. Даже не знаю, понравится ли ей, если я расскажу обо всем вам.

— Не стоило бы, конечно, узнавать об этом от чужого человека, но странные идеи посещают ее нередко, и это меня беспокоит. Так что, пожалуйста, лучше скажи.

Ауринел покачал головой.

— Ладно, только не выдавайте меня. Совершенно ненормальная мысль. Она решила, что Земля должна погибнуть.

Ауринел ожидал, что Инсигна рассмеется.

Но смеха не последовало. Напротив, она забеспокоилась:

— Что такое? Почему она так решила?

— Не знаю, доктор Инсигна. Марлена странный ребенок — вы это знаете — и идеи ее посещают… А может быть, она просто дурачила меня?..

— Вполне возможно, даже наверняка, — перебила его Инсигна. — У моей дочери странные представления о чувстве юмора. Послушай, Ауринел, я бы не хотела, чтобы ты болтал об этом. Знаешь, не люблю дурацких разговоров. Ты понимаешь?

— Конечно, мэм.

— Я серьезно — ни слова.

Ауринел кивнул.

— И спасибо, что рассказал. Это важно. Я переговорю с Марленой, выясню, что ее встревожило, но так, чтобы не выдать тебя.

— Спасибо, — поблагодарил Ауринел. — Еще минуточку, мэм.

— Да?

— Значит, Земля и в самом деле погибнет?

Поглядев на юношу, Инсигна деланно усмехнулась.

— Нет, конечно! Можешь не волноваться.

Глядя ему вслед, Инсигна думала, что ей, пожалуй, не удалось убедить мальчишку в своей искренности.

3

Янус Питт обладал весьма значительной внешностью, что, вероятно, помогло ему подняться к вершинам власти на Роторе. При подборе жителей будущих поселений предпочтение отдавали людям ростом не выше среднего. Тогда еще собирались экономить — на помещении и ресурсах. Потом выяснилось, что подобные предосторожности излишни, и от них отказались, однако тенденция успела сформироваться, и жители самых первых поселений были ниже, чем в тех, что заселялись позднее.

Питт был высок, по-юношески строен, голубоглаз, и только легкая седина свидетельствовала о том, что он уже немолод — как-никак уже пятьдесят шесть.

Взглянув на вошедшую Инсигну, Питт улыбнулся. В ее присутствии он всегда ощущал какую-то неловкость: она раздражала его своей вечной принципиальностью — с такими людьми всегда трудно общаться.

— Спасибо, что сразу принял меня, Янус, — проговорила она.

Питт отодвинулся от компьютера и откинулся на спинку кресла.

— К чему пустые формальности? Ведь мы давно знаем друг друга.

— И столько пережили вместе, — добавила Инсигна.

— Верно, — согласился Питт. — Как твоя дочь?

— О ней-то я и хочу поговорить с тобой. Мы заэкранированы?

Питт удивленно поднял брови.

— Экранировать? Что и от кого?

Ведь Ротор практически один во всей Вселенной. Солнечная система более чем в двух световых годах отсюда, а другие миры словно и вовсе не существуют: до них, может быть, миллионы световых лет.

Конечно, роториане могли чувствовать свое одиночество, могли ощущать неуверенность. Но опасаться чего-то извне…

— Ты знаешь, при решении каких именно вопросов необходимо экранироваться, — сказала Инсигна. — Ты сам настаивал на их секретности.

Включив экран, Питт вздохнул:

— Опять за старое… Ради бога, Эугения, все давным-давно улажено — еще четырнадцать лет назад, когда мы улетали. Конечно, я понимаю, что ты не можешь об этом забыть…

— Забыть? Почему я должна забыть? Это моя звезда, — она указала в сторону Немезиды, — и я в известной мере отвечаю за нее.

Питт скрипнул зубами. Опять… — подумал он. Но вслух сказал:

— Мы заэкранированы. Итак, Эугения, что тебя встревожило?

— Марлена. Моя дочь. Она все узнала.

— Что узнала?

— Все… О Немезиде, о том, что случится с Солнечной системой.

— Как это могло произойти? Или ты проболталась?

Инсигна беспомощно развела руками.

— Само собой, я ничего ей не говорила, но ей и не нужно говорить. Не знаю, как это у нее получается, но Марлена, кажется, замечает абсолютно все. Она умеет догадываться, даже о чем человек думает. Эту ее способность я заметила уже давно, только в последний год она проявляется все сильнее.

— Догадывается, значит, и время от времени попадает в точку. Объясни Марлене, что на сей раз она ошиблась, и последи, чтобы девочка не болтала.

— Но она уже успела поделиться этим открытием с молодым человеком, а он передал мне их разговор. Так я обо всем и узнала. Юношу зовут Ауринел Пампас. Он сын моих друзей.

— Хорошо. Учтем и это. Скажи ему, чтобы не придавал значения фантазиям маленьких девочек.

— Она уже не маленькая. Ей пятнадцать.

— Уверяю тебя — для него она малышка. Я знаю, что говорю, — ведь я наблюдаю за этим юношей. Он торопится стать взрослым, а насколько я помню себя, у мальчишек его возраста пятнадцатилетние девчонки не вызывают интереса, тем более…

— Тем более, что она такая нескладная? — перебила его Инсигна. — Ты это хотел сказать? Но она ведь такая умница.

— Это важно для нас с тобой. Но не для Ауринела. Если хочешь, я сам поговорю с мальчишкой. А ты побеседуй с Марленой. Объясни ей, что ее догадка смешна, что гибель Земли невозможна. И не следует распространять выдумки.