Миры Айзека Азимова. Книга 11 - [27]

Других планет у Немезиды не было.

Ротор подлетал все ближе, Мегас, становился все виднее — и ситуация вновь изменилась.

Новость Питту сообщила Эугения Инсигна. На одном из снимков после компьютерной обработки обнаружили некий объект, после чего фотографию немедленно доставили Инсигне как главному астроному. И она в смятении явилась к Питту, в его комиссарский кабинет.

— У Мегаса есть спутник, — произнесла она, стараясь сдержать волнение. Голос ее дрожал.

Питт приподнял брови.

— Неужели это такая неожиданность? В Солнечной системе у газовых гигантов их бывает до двадцати.

— Конечно, Янус, но это не просто спутник. Он очень большой.

Питт сохранял невозмутимость.

— У Юпитера таких четыре.

— Я хочу сказать, что он действительно большой — и масса, и размер почти как у Земли.

— Да? Интересно.

— Более чем интересно, Янус. Если бы этот спутник обращался вокруг Немезиды, приливные факторы давно заставили бы его повернуться к звезде одной стороной и он сделался бы непригодным для жизни. Но в данном случае одна его сторона обращена к куда более прохладному Мегасу. Далее, плоскость орбиты спутника образует большой угол с плоскостью экватора Мегаса. Это значит, что Мегас виден только из одного полушария спутника; период его вращения с севера на юг составляет примерно один день. От восхода до заката Немезиды на небе спутника тоже один день. В одном полушарии день и ночь длятся по двенадцать часов. В другом все происходит примерно так же, только днем часто случаются затмения — полчаса, не более, — сопровождаемые легким похолоданием. В этом полушарии в ночные часы светлее — отраженный Мегасом свет рассеивает тьму.

— У этого спутника такое интересное небо — просто находка для астронома.

— Янус, это не просто астрономическая «конфетка». Не исключено, что температура на спутнике равномерна и приемлема для человека. Значит, он может оказаться пригодным для жизни.

Питт улыбнулся.

— Становится еще интереснее, но все-таки его свет непривычен для нас.

Инсигна кивнула.

— Верно, солнце этой планеты покажется нам багровым, а небо темным, там нет коротковолнового излучения, которое рассеивается атмосферой. И я думаю, ландшафт должен выглядеть там красноватым.

— Поскольку ты давала имя Немезиде, а кто-то из твоих людей Мегасу, на сей раз я воспользуюсь правом первооткрывателя. Назовем этот спутник «Эритро». Если не ошибаюсь, слово это греческое и означает «красный».

Какое-то время после этого новости оставались хорошими. Систему Мегас — Эритро окружал пояс астероидов. Маленькие планетки могли оказаться источником сырья для создания новых поселений.

Когда они еще ближе подошли к Эритро, обнаружились новые признаки ее пригодности для жизни. На Эритро оказались даже моря, которые по предварительным оценкам облачного покрова в инфракрасном и видимом свете были мельче земных. По-настоящему высоких гор на суше было немного.

Проанализировав все данные, Инсигна сделала заключение: климат планеты пригоден для человека.

Когда атмосферу Эритро можно было уже изучать точными спектроскопами, Инсигна с уверенностью сказала Питту:

— Атмосфера Эритро чуть-чуть плотнее, чем на Земле, и содержит шестнадцать процентов свободного кислорода, пять процентов аргона, остальное — азот. Возможна примесь двуокиси углерода, только мы ее пока не обнаружили. Главное — там можно дышать.

— Звучит все лучше и лучше, — обрадовался Питт. — Разве могла ты предположить такую возможность, когда обнаружила Немезиду?

— Это может обрадовать разве что биологов, а вот население Ротора — едва ли. При таком количестве кислорода в атмосфере возможно существование жизни.

— Жизни? — задумчиво повторил Питт.

— Жизни, — злорадно подтвердила Инсигна. — А там, где есть жизнь, могут оказаться и разум, и цивилизация.

17

Для Питта начались кошмарные дни. Теперь ему уже виделись не только полчища землян, преследующие по пятам его Ротор; к давним опасениям добавились новые, более сильные. Что если Ротор вторгнется в пределы владений какой-нибудь древней и могущественной цивилизации, а та, сама того не замечая, возьмет и прихлопнет Ротор, как назойливого комара?

Но они продолжали приближаться к Немезиде, и однажды Питт с тревогой спросил у Инсигны:

— Так, значит, наличие кислорода и в самом деле может быть признаком существования жизни?

— Янус, это неизбежно следует из законов термодинамики. В атмосфере, похожей на земную — а насколько мы можем судить, Эритро во всем подобна Земле, — свободный кислород не может существовать, это столь же неопровержимо, как и то, что камни не могут висеть в воздухе. В атмосфере кислород непременно будет самопроизвольно соединяться с другими элементами, выделяя при этом энергию. Присутствовать в атмосфере свободный кислород может лишь тогда, когда в ней происходит какой-то процесс, обеспечивающий непрерывное выделение кислорода и поглощающий энергию.

— Эугения, я это все понимаю — но неужели таким процессом может быть только жизнь?

— Дело в том, что кроме фотосинтеза в зеленых растениях природа не придумала другого способа превращения энергии в свободный кислород.

— Ты говоришь, природа не придумала — но ведь это в Солнечной системе не придумала. А мы возле другой звезды, тут иная планета, совершенно другие условия. Законы термодинамики, конечно, неизменны — а вдруг здесь кислород выделяется в результате неизвестного в Солнечной системе химического процесса, происходящего с выделением кислорода?