Миры Альфреда Бестера. Том 2 - [23]

— Даже не сука, а сучка — прирожденная, за всю свою жизнь так и не повзрослевшая. Знаешь ведь, какое место у мужика нужно выкручивать?

— Работа у меня такая.

— Ну да, вроде как музыка, «Музыка сфер»… защемленных дверью… Деми должна быть прикрыта на все время моего отсутствия.

— Я позабочусь.

— Ясно. Когда?

Молодец. Я готова была в него влюбиться. Приняв наконец решение, он прекратил все свои протесты, действовал дальше без всякого писка.

— Сегодняшний рейс, в полдень. Йейл все организовал.

— Организовал чисто?

— В лучшем виде.

— Вы понимали, что я не откажусь, ведь моя девушка у вас в руках. А Деми, она узнает что-нибудь после моего отлета?

— Объясним ей ровно столько, сколько ей положено. Положитесь на меня.

— Да уж придется. Avante, dottore! — Уинтер вскочил на ноги. — А я рассказывал вам когда-нибудь, как мамонт ограбил ювелирный магазин?

Благодаря энергии мета ракетный полет длится теперь не месяцы и годы, как раньше, а дни, в крайнем случае — недели; ну а джинки в результате еще крепче держат всех за глотку. Ничего не попишешь, это цена, которую платит Солнечная за свое превращение из реденькой сети изолированных друг от друга аванпостов в тесное сообщество склочничающих друг с другом планет и спутников, а заодно и волшебная палочка, превращающая бандитов из мета-мафии в Благородных Контрабандистов. (На исследование по анализу и синтезу мета было затрачено не менее 5.271.009 часов — и это еще по самым консервативным оценкам. Но я говорю так совсем не из пренебрежения — древние угробили примерно столько же времени на поиски философского камня.) К главному люку купола Маори Уинтера и Йейла доставил катер на воздушной подушке. Стоял второй из трех дней светового дня, так что погода была достаточно ясной и приятной. Если интерьер этого купола и напоминал что-нибудь, так только Рапа Нуи — или, если желаете полуперевод «Великий Рапа», — более известный под фамилией «остров Пасхи».

Отличия, конечно же, есть. Остров треугольный, а купол круглый. Нет крытых тростником хижин, вместо них — маленькие сборные домики. Нет титанических каменных истуканов, вместо них перед каждым из родовых поселений стоит огромный тотем, вырезанный из дерева (левый глаз выложен пластинками слюды). Все до восхищения дико и примитивно, однако центральный кампонг, где маори собираются, чтобы посоревноваться, посплетничать, посклочничать, провести какую-либо церемонию und so weiter расположен прямо над ультрамодерновой системой жизнеобеспечения купола, приближаться к которой — особенно после трагедии в джонсовском куполе на Меркурии — табу для всех, кроме специального на то уполномоченных техников.

Йейл оказался просто неоценим. За время перелета с Земли он успел выкрасить Уинтера сепийной вайдой, под стать коричневому цвету кожи настоящих маори — и это при яростном сопротивлении окрашиваемого (есть мнение, что благодаря вайде приобретается импотенция, хотя за что же тут ее благодарить?)

— Паблик рилейшнз, сынок, создание верного имиджа. Насчет той импотенции — одни ничем не подтвержденные слухи да и вообще к тому времени, как ты вернешься к своей женщине, вся вайда сгинет давно без следа.

— И я тоже, от беспокойства.

— Побеспокойся лучше о мамонте.

Проходя через шлюз, они ожидали увидеть внутри купола толпу встречающих, песни и пляски и на лужайке детский смех — одним словом, полный сумасшедший дом. Но ничего подобного не оказалось, их встретили торжественным и немноголюдным ритуалом. Двенадцать племенных вождей при полном параде, то есть в перьях, жемчугах, ожерельях и браслетах выстроились полукругом. Затем они преклонили колени, на коленях же подошли к Уинтеру и мягко, но настойчиво раздели его догола.

— Опаро? Это ты? — прозаикался Уинтер на смеси полинезийского и английского. — Я так долго был в отъезде… Тубуаи? Мы боролись с тобой когда-то, ты всегда меня побеждал. Вайху? Помнишь, как мы попытались забраться на ваш тотем и нас за это выдрали? Теапи? Чинча?

Никто ему не отвечал.

Уинтер никогда не видел коронацию, так что ожидал почти чего угодно, но очень скоро убедился, что все его предположения ошибочны. Никаких возбужденных толп, никаких приветствий, барабанов, песнопений; вместо этого вожди провели его — в чем мать родила — через совершенно безлюдный кампонг и, храня все то же торжественное молчание, оставили одного во дворце Те Юинты, дворце, знакомом ему с самого раннего детства.

По понятиям маори дворец был огромен, он состоял из десяти отдельных комнат, в настоящий момент — пустых и голых. Из здания вынесли абсолютно все.

Уинтер присел на корточки посреди самого большого из помещений — огромного и великолепного (опять же по меркам маори) — тронного зала и начал ждать, что будет дальше.

Дальше не было ничего. Он ждал, и ждал, и ждал.

— Интересно, а доктора они тоже так встречают? — подумал Уинтер, растягиваясь на полу.

(Йейла тем временем осыпали гостеприимством, кормили и развлекали. У племени сохранились о нем самые лучшие воспоминания.)

— Предполагаю, они предполагают, что я должен погрузиться в размышления, — в такие размышления погрузился Уинтер. — Об огромной ответственности, ложащейся на мои плечи. О моем долге перед предками и перед народом. Вот так. Перед лицом своих товарищей торжественно клянусь, что буду честно стоять за дело Бога и отечества, неукоснительно исполнять Законы скаутов…