Мировые загадки сегодня - [90]
Для примера остановимся на дарвинском криптизме (имитации животными основного фона местности, где они живут).
Это действительно блестящий пример, ибо он наглядно показывает, как современная урбанизация и массовая индустриализация, вызывающие загрязнение окружающей среды, наглядно сказываются на естественном отборе.
Речь идет о березовой пяденице — обычной бабочке, широко распространенной в Европе. Испокон веков она была белой бабочкой с небольшими темными пятнышками на крыльях и на теле. В силу своей окраски она была практически неразличима на светлых стволах берез, покрытых лишайниками.
Лишайники очень чутки к загрязнению воздуха, в особенности к дыму каменного угля. Поэтому некоторые менее устойчивые виды их стали исчезать в индустриальных районах, а белые стволы берез покрылись копотью. В результате, например, в промышленных районах Англии 95 процентов этих бабочек приобрели темную окраску. В то же время в сельских районах Шотландии и Ирландии сохранились белые пяденицы.
Любопытно, что в районах успешной борьбы с загрязнением окружающей среды, где соответственно уменьшается количество копоти и грязи, уменьшается и количество многих видов насекомых, принявших темную окраску. Так, в окрестностях Бирмингама (Англия) численность темной формы двухточечной божьей коровки за 10 лет понизилась вдвое — как и загрязненность воздуха.
Но не следует думать, что в природе нет демонстративной, ложно предостерегающей окраски. Все это есть, включая высшую степень приспособительной окраски — мимикрию, при которой организм подражает и форме и цвету, а порой и поведению хорошо защищенного организма другого вида. О всем этом можно подробно и интересно узнать в книге Б. Медникова «Дарвинизм в XX веке», вышедшей в издательстве «Советская Россия» в 1975 году. В частности, автор пишет: «Хороший пример демонстративной окраски — яркие глазчатые пятна на крыльях многих бабочек из разных семейств… Как правило, они сидят, если их не тревожить, так, чтобы глазчатые пятна были не видны. Достаточно их побеспокоить, как они раскрывают крылья, и открываются пятна, похожие на глаза крупного позвоночного. Это чистый блеф, однако… птицы пугаются их и немедленно бросают вполне безобидную добычу».
Механизм образования глазчатых пятен у разных видов бабочек неодинаков. Появление их контролируется разными генами, но во всех случаях это результат приспособления, возникающий независимо, конвергентно. Поимеем в виду, что латинский термин «конвергенция» означает наличие у разных организмов сходных признаков внешнего или внутреннего строения, основанное не на родстве данных форм, а на влиянии приспособления к одинаковым условиям существования. Пример конвергенции — очень сходная форма тела у акулы, древней рептилии ихтиозавра и дельфина. В общем, еще одно доказательство той истины, что природа постепенно «лепит» организмы, максимально соответствующие окружающей среде.
Вот, скажем, суккуленты. Это обширная группа растений, накапливающих воду в своих мясистых стеблях и листьях. Одним из семейств суккулентов являются хорошо знакомые вам кактусы. Последователи Дарвина еще при его жизни объявили появление подобных растений нагляднейшим примером их приспособления к суровым условиям внешней среды, в частности к минимальному водоснабжению. Противоположная точка зрения ясна: бог сразу создал среди прочих влагонелюбивые растения.
Современная наука смогла тщательно проследить все «родственные связи» суккулентных растений. Оказалось, что они встречаются в 40 различных семействах. Некоторые из этих семейств, те же кактусовые, почти целиком представлены суккулентами, а другие, скажем, семейство виноградных растений, имеют одного-двух «жаростойких» и «водозапасливых» родственников. Суккулентность развивалась в них постепенно, веками, после того как данное растение попало в места, где годами не бывает дождя, слишком жжет солнце или поглощение воды и питательных веществ затруднено из-за высокой засоленности почвы.
Жизнь поражает своей цепкостью. Суккуленты приспособились к существованию даже в каменистой безводной пустыне, где температура почвы достигает 60° и очень часты иссушающие сильные ветры. Длительная эволюция подобных растений все подчинила главному — экономному расходованию воды: минимальному испарению при моментальной впитываемости влаги. Поэтому корневая система суккулентов обычно стелется у самой поверхности, будучи всегда готовой поглотить каждую каплю предутренней росы. В листьях и стеблях постепенно утолщалась паренхима — специальные, почти кубические, клетки, места скопления воды. Суккулентные растения («суккулент» по латыни означает «сочный») приняли характерную мясистую, «сочную» форму, подобно надувным игрушкам, но заполнены они не воздухом, а водой.
У кактусов и некоторых других видов листья, сокращая площадь, чтобы тем самым свести до минимума испарение, превратились в небольшие колючки. При этом хлорофилл переместился в стебель, и последний принял на себя все функции фотосинтеза, а также хранилища воды. Между прочим, это идеальная «посуда» для сохранения влаги. Длительный отбор позволил стеблям принять такую форму, что они всегда имеют наибольший объем при самой маленькой поверхности — цилиндрическую, шарообразную или колоннообразную форму.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сегодняшнем мире, склонном к саморазрушению на многих уровнях, книга «Философия энтропии» является очень актуальной. Феномен энтропии в ней рассматривается в самых разнообразных значениях, широко интерпретируется в философском, научном, социальном, поэтическом и во многих других смыслах. Автор предлагает обратиться к онтологическим, организационно-техническим, эпистемологическим и прочим негэнтропийным созидательным потенциалам, указывая на их трансцендентный источник. Книга будет полезной как для ученых, так и для студентов.
Вернер Хамахер (1948–2017) – один из известнейших философов и филологов Германии, основатель Института сравнительного литературоведения в Университете имени Гете во Франкфурте-на-Майне. Его часто относят к кругу таких мыслителей, как Жак Деррида, Жан-Люк Нанси и Джорджо Агамбен. Вернер Хамахер – самый значимый постструктуралистский философ, когда-либо писавший по-немецки. Кроме того, он – формообразующий автор в американской и немецкой германистике и философии культуры; ему принадлежат широко известные и проницательные комментарии к текстам Вальтера Беньямина и влиятельные работы о Канте, Гегеле, Клейсте, Целане и других.
Что такое правило, если оно как будто без остатка сливается с жизнью? И чем является человеческая жизнь, если в каждом ее жесте, в каждом слове, в каждом молчании она не может быть отличенной от правила? Именно на эти вопросы новая книга Агамбена стремится дать ответ с помощью увлеченного перепрочтения того захватывающего и бездонного феномена, который представляет собой западное монашество от Пахомия до Святого Франциска. Хотя книга детально реконструирует жизнь монахов с ее навязчивым вниманием к отсчитыванию времени и к правилу, к аскетическим техникам и литургии, тезис Агамбена тем не менее состоит в том, что подлинная новизна монашества не в смешении жизни и нормы, но в открытии нового измерения, в котором, возможно, впервые «жизнь» как таковая утверждается в своей автономии, а притязание на «высочайшую бедность» и «пользование» бросает праву вызов, с каковым нашему времени еще придется встретиться лицом к лицу.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
Верно ли, что речь, обращенная к другому – рассказ о себе, исповедь, обещание и прощение, – может преобразить человека? Как и когда из безличных социальных и смысловых структур возникает субъект, способный взять на себя ответственность? Можно ли представить себе радикальную трансформацию субъекта не только перед лицом другого человека, но и перед лицом искусства или в работе философа? Книга А. В. Ямпольской «Искусство феноменологии» приглашает читателей к диалогу с мыслителями, художниками и поэтами – Деррида, Кандинским, Арендт, Шкловским, Рикером, Данте – и конечно же с Эдмундом Гуссерлем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.