Миротворцы - [14]

– Ладно, – Пирогов пересел на столе, несколько изменив принятую в начале беседы позу. – Этот пункт замнём для ясности. Но хотя бы сказать, кто увязывает моё имя с именем Стрельцова, ты можешь?

– А чего ты дёргаешься, Николай? – поинтересовался Артемьев непринуждённо. – Ус-покойся и поговорим.

– Посмотрел бы я на тебя, – проворчал Пирогов. – Ну так скажешь, или мне сходить к полковнику?

"Вот это уже откровенная провокация, – отметил мысленно Кирилл, знавший о деле академика Абрамянца, о кандидате технических наук Герасиме Стрельцове и об оперативном работнике уголовного розыска Николае Пирогове гораздо больше, чем в том признавался. – И весьма грубая провокация. Не выяснив подробностей, прёт на рожон. Так легко и спотыкнуть-ся".

Артемьев отвечал со спокойным достоинством:

– Можешь, конечно, и к полковнику сходить. Только вот нигде не сказано, что Стрельцов – это твоя разработка…

Пирогов снова поморщился.

– Это и не должно быть нигде сказано, – заявил он с таким видом, будто приходится объяснять (и не в первый уже раз!) такие элементарные вещи не сослуживцу, не равному по званию и занимаемой должности, а дебилу-переростку из специнтерната. – Если каждый бу-дет знать…

– Я – не "каждый", Николай, далеко не "каждый".

– Не понимаю, – сказал Пирогов, похлопывая себя по карманам; отыскал пачку "Кэме-ла", но закуривать в кабинете не стал, положил пачку рядом, не понимаю, чего ты добива-ешься?

"Нервничает, – подумал Артемьев о Пирогове. – Нервничает, а потому перебарщивает на поворотах".

– Я, конечно, скажу, кто назвал мне твоё имя, – пообещал Артемьев вслух. – Только мой ответ тебе не понравится и вызовет новые вопросы. Поэтому я и хочу, чтобы мы опреде-лились с пределами компетенции. Провели, так сказать, границы…

– Что-то ты темнишь, Кирилл. Или говори прямо, или не говори ничего! У меня, знаешь, дел по горло.

"Ну что ж, я тебя достаточно подготовил – теперь можно начинать атаку".

– Твоё имя мне назвал… – Артемьев сделал эффектную паузу, – сам Стрельцов.

Это был нокаут. И оба капитана это прекрасно понимали.

Теперь Пирогову предстояло пересмотреть свою позицию: или он продолжает изобра-жать из себя "обиженную" сторону и качать права, или уходит в глухую оборону с целью запу-тать вопрос и выиграть время для проверки поступившей от Артемьева информации. На самом деле, более выгодной для него была вторая позиция. Но, как и предсказывал Князев в беседе с Артемьевым вчера вечером, Пирогов, совершенно не ожидавший удара с этой стороны, расте-рялся и не сумел перестроиться на ходу.

– Подробности! – потребовал он.

Артемьев примерно представлял себе, что сейчас творится в душе сослуживца, какая буря там разразилась, и даже где-то посочувствовал ему, однако останавливаться из сочувст-вия-жалости, а уж тем более идти на попятный не собирался: раньше или позже нечто подоб-ное в жизни коллеги Пирогова должно было произойти, и то, что инициировал это "подобное" он, капитан Артемьев, а не, скажем, подполковник Сергей Метлев из Ветрогорской прокуратуры, занимавшийся ренегатами от МВД, было для Пирогова не самым худшим из возможных итогов.

– Если вкратце, – сказал Кирилл, демонстративно глянув на часы, Стрельцов назвал тебя одним из своих покровителей…

Черты лица у Пирогова заострились.

– Как назвал? – быстро спросил он. – Я имею в виду, при каких обстоятельствах он меня назвал?

– В приватной беседе.

– То есть не под протокол?

"Если бы под протокол, – подумал Артемьев, – ты бы сейчас не со мной разговаривал, а с Метлевым".

Впрочем, даже приватной беседы у Артемьева с Лысым Герой никогда не было, и вся информация, которую он вот уже четверть часа малыми порциями скармливал Пирогову, явля-лась стопроцентным и в своём роде совершенным блефом.

– Нет, не под протокол. Но в любом случае, Николай, можешь мне поверить, прежде чем где-то официальным образом зафиксировать это признание, я бы переговорил с тобой. Чем, как видишь, сейчас и занимаюсь.

Это был жест. И Пирогов его оценил. Хотя и по чистой инерции снова попытался ухватить быка, Артемьева, инициативу – всех вместе, за рога.

– Что конкретно сказал Стрельцов? В каком контексте?

Артемьев сделал вид, будто размышляет, а стоит ли раскрывать перед возбуждённым сослуживцем все имеющиеся в наличии и на руках карты. И Пирогов поторопил его:

– Колись, Кирилл, колись. Дело-то жареным пахнет.

– Догадываюсь, – обронил Артемьев.

– Ты что, не доверяешь мне? – Пирогов начал было играть в "благородное негодова-ние", но вовремя спохватился: не тот случай. – Это же провокация, Кирилл! Я пока не знаю, что и как там у вас со Стрельцовым вырисовывалось, но ведь это явная провокация!

– Верю я тебе, верю, – отвечал Артемьев. – Но ты действительно пока не знаешь, что и как. А "вырисовывалось" у нас со Стрельцовым следующее: он не просто назвал твоё имя, он употребил его в качестве имени своего покровителя; он определил тебя человеком, к которому следует обращаться для урегулирования всех вопросов, связанных с Герасимом Стрельцовым лично или с деятельностью принадлежащей ему торгово-закупочной фирмы.

– Ну вот видишь! – Пирогов даже подскочил. – Это же провокация. Чистейшей воды провокация.