Миражи, Третье тысячелетие - [2]

И снова - движение. Вновь дорога несется навстречу. Однообразный гул мотора, шуршание шин. Куда держишь путь, девочка? Что нужно тебе на этой дороге, серой молнией прорезавшей вечность? Густые волосы цвета солнечного дождя вьются на ветру. Слушай: для тебя не существует шепота движущегося песка и тем более грохота песчаных волн. Эти звуки доступны лишь остановившимся и затерявшимся в красном безмолвии. Смотри: по бокам дороги растут кирпичные бордюры, неотличимые по цвету от песка пустыни. Но ты слышишь шум иного ветра, рожденного стремлением вперед, где раскинулась в полнеба огромная, слепящая глаза заря - торжественный аккорд чистых красок. Дорога упирается в край зари, и над залитым розовым светом бетоном колышутся почти невидимые, не имеющие ясных очертаний призрачные тени, отступающие с каждым мигом все дальше и дальше, к касающемуся горизонта солнцу.

Это - закат? Или рассвет?

Все зависит от твоего движения, девочка. Двигайся быстрее вращающейся в пространстве планеты, быстрее убегающего солнца и закат станет для тебя рассветом. Спеши, если хочешь оставаться в свете дня и не останавливайся ни на миг...

Город.

Он встает черной гребенкой зданий на фоне полыхающей зари. Он растет с каждой секундой движения, черный, реальный, уничтожая вьющиеся над дорогой розовые призраки. Казалось, еще только что он был не более чем черное пятнышко на залитом заревом горизонте, и вот уже самые высокие из зданий-прямоугольников вздымаются вверх и пронзают обреченное солнце. Еще мгновение - и становится темно. Это автомобиль въехал в тень Города.

Если бы не отточенная прямизна вертикальных и горизонтальных линий, его можно было бы принять за огромный, перегородивший дорогу горный хребет. И нельзя уже свернуть, постараться его объехать - по обе стороны мелькают тысячи кирпичей, уложенные в высокие темно-красные барьеры. Это часовые Города. И угасает все великолепие красок зари. Город продолжает расти, он нависает над автомобилем, словно собираясь раздавить его своей многотонной мощью. И вдруг исчезает бескрайнее небо над головой, и вверху мелькает кирпичный свод. Это соприкоснулись две выросшие стены из кирпичей.

Город, словно чудовищный дракон, проглотил машину.

Яркий свет фар бежит по бесконечной кирпичной кладке уходящего в беспросветный мрак туннеля. На мгновение лучи вырывают из темноты брошенные, проржавевшие автомобили, приткнувшиеся к кирпичным стенам. Без стекол, без дверц, без колес, они возникают то там, то тут на долю секунды и опять исчезают во мраке... Поворот, еще поворот... Туннель двоится, петляет. Временами кирпичная стена обрывается провалами с колоннами, и за ними угадывается еще одна дорога, еще один путь в темноту... Еще немного - две дороги сливаются в одну, которая тут же круто поворачивает, раздваивается и снова кружит, увлекая за собой в черную глубину. Здесь, в этом хаосе кирпичного лабиринта, можно кружить вечно... И как хорошо, что звук мотора, отражаясь от кирпичных стен, вытесняет могильную тишину тоннеля дальше, в непроглядную темноту...

И тут же шум двигателя как будто гаснет, провалившись в какое-то новое, огромное пространство, все так же залитое тьмой. Свежий, прохладный воздух, так отличающийся от затхлого дыхания лабиринта, охватывает со всех сторон и пробирает до костей. И сверху, с невообразимой высоты неба в машину заглядывают удивительно крупные звезды...

А вокруг во мраке угадывается нагромождение небоскребов, уходящих вверх углами каменных форм. Автомобиль медленно движется по мощеной булыжником улице. Фары освещают серые стены домов, окна первых этажей, заложенные красным кирпичом. Кирпич взял в плен не только машину - еще раньше он захватил Город.

Сначала кажется, что в Городе никого нет, что он пуст, безлюден, как красная пустыня, покинут, как машины в тоннеле. Но нет - то там, то тут яркие лучи фар освещают то одного, то другого обитателя кирпичных пещер. Застигнутые светом врасплох, они бегут, исчезая в темных провалах подъездов, или падают, закрывая лицо руками. Здесь, в царстве вечной темноты, панически боятся света. Ведь кругом не видно ни одного светящегося окна.

Прямая улица-ущелье между возносящимися ввысь стенами домов. И вот в свете фар неожиданно появляется человек. Он вовсе не убегает от заливающего его фигуру потоков света, он прямо и уверенно стоит на пути автомобиля. На нем пластмассовая синяя каска и синяя же форма с блестящими пуговицами. И черные сапоги, сливающиеся со мраком за спиной. На глазах у человека большие темные очки - как маска, скрывающая любое выражение лица.

Человек не спеша поднимает полосатый жезл.

Машина останавливается. Замолкает мотор, и в упавшей сверху, из темноты, тишине слышны лишь твердые, лязгающие металлом о булыжники шаги. Человек в каске подходит вплотную к радиатору автомобиля.

- Выключить фары! - командует он. Его голос тут же проглатывается ватной, давящей на уши тишиной.

Фары гаснут, и все накрывает мрак. Только вверху, на крохотном обрывке чистого неба, светят холодным светом семь звезд-жемчужин. Немногое можно разглядеть при свете звезд.