Миражи - [18]

ГЛАВА 9

Как только врата захлопнулись, Тамани повернулся к Шару, надеясь — и сомневаясь, — что с другом все в порядке.

— Не зря ходил?

Шар покачал головой.

— Трудно сказать. Пожалуй, я получил по заслугам.

«Ты слишком суров к себе», — подумал Тамани, но вслух, как обычно, ничего не сказал. Хотя Шару всегда непросто давались путешествия в Японию, еще тяжелее были душевные муки, которым он подвергал себя после.

— С кем ты встречался, Шар? — спросила Лорел.

Фей не ответил. Тамани положил руку девушке на талию, мягко подталкивая ее к машине. Сейчас не время обсуждать Хоккайдо.

Они остановились на опушке, и у Шара в уголке рта заиграла улыбка.

— Поторопись. Скоро зайдет солнце, а тебе завтра в школу.

Тамани проглотил насмешку.

— Дурацкие уроки!

— В следующий раз отвечай на этот чертов телефон, ладно? — сказал он на прощание.

Шар скользнул рукой к поясу, в котором хранил телефон, но промолчал.

Сев за руль кабриолета, Тамани выехал на шоссе и на этот раз не стал разгоняться. До захода солнца оставался час, лицо ласкал прохладный бриз, а в машине сидела Лорел. Незачем спешить.

Они долго ехали молча. Наконец Лорел спросила:

— Куда ходил Шар?

Тамани колебался. Не дело выбалтывать секреты друга; он обязан рассказывать только то, что поможет Лорел выполнить свою миссию. Правда, в глубине души он считал этот приказ скорее настоятельной рекомендацией. А появление Юки, весьма возможно, как-то связано с Неблагими.

— К своей матери.

— На Хоккайдо?

Тамани кивнул.

— Почему она живет в Японии? Она телохранитель?

Тамани резко мотнул головой.

— Его мать — Неблагая.

Лорел вздохнула.

— Я даже не знаю, что это значит!

— Ее изгнали. — Он задумался, как бы объяснить помягче.

— То есть отправили в ссылку? И остальных Неблагих тоже?

— Не совсем, — Тамани нервно куснул губу. «С чего же начать?» — Давным-давно, — он помнил, что именно так люди начинают самые правдивые истории, — было два двора фей. Они враждовали… по разным причинам, но в основном из-за отношения к людям. Первый двор был расположен к ним — и люди прозвали его Благим. Феи из второго двора стремились порабощать людей, мучить и убивать их ради забавы. Это были Неблагие. Однажды в Благом дворе произошел раскол. Часть фей — сторонники изоляции — считали, что лучше всего людям будет, если мы оставим их в покое.

— Разве сейчас не так?

— Так, — кивнул Тамани. — А раньше было по-другому. Благие даже заключали договоры с королевствами людей — например, с Камелотом.

— И ничего не вышло? — спросила Лорел. — Ты рассказывал год назад на празднике.

— Пакт с Камелотом какое-то время действовал и принес немало пользы. С помощью Артура Благие навсегда изгнали троллей из Авалона и почти уничтожили Неблагих. Увы, рано или поздно всему приходит конец.

Тамани обычно утомляли излишние подробности, но, когда речь шла о Неблагих, трудно было понять, где заканчивается одна история и начинается другая. На рассказ о Камелоте ушел бы не один час. Кроме того, даже для Авалона это предание было слишком древним и вряд ли таким уж точным. Некоторые считали, что Древо хранит истинные воспоминания, однако Тамани доводилось общаться с Безмолвными, и он знал: из их мудреных ответов тяжело извлечь исторические факты.

Оставалось пересказывать обрывки.

— Когда Камелот наводнили тролли, феи окончательно убедились, что с людьми опасно связываться: самые лучшие намерения неизменно приносили одни неприятности. К власти пришли изоляционисты, а всех остальных объявили Неблагими.

— Значит, часть Благого двора стала новым Неблагим двором?

Тамани нахмурился.

— Вообще-то у Неблагих больше тысячи лет нет своего двора. Титанию свергли, Оберон стал законным королем и издал всеобщий указ, что ради блага людей феям надлежит навсегда оставить их в покое. Все вернулись в Авалон, Оберон создал врата, и с тех пор мы существуем отдельно. Правда, иногда всплывают идеи, что феям следует вмешиваться в жизнь людей — как благодетелям или захватчикам. Тех, кто отстаивает такие взгляды чересчур рьяно, изгоняют.

— На Хоккайдо?

Тамани кивнул.

— Там находится… лагерь для осужденных, недалеко от врат. Мы отправляем их туда, чтобы они не сеяли смуту в Авалоне и вдобавок не могли связываться с людьми. На самом деле там нет отдельного королевства, но все называют их поселение Неблагим двором.

— А мать Шара? Когда ее… изгнали?

— Где-то пятьдесят лет назад, когда моего сеянца еще не было.

— Пятьдесят? — засмеялась Лорел. — Сколько же Шару лет?

— Восемьдесят четыре.

Лорел изумленно покачала головой.

— Никак не привыкну!

— Привыкнешь, когда самой стукнет восемьдесят. — Тамани пихнул ее в бок.

— А почему Шар ходил к ней сегодня? Думает, что Юки — Неблагая? И что еще за Преображение?

Тамани медлил. Лорел затронула непростую тему.

— Значит, так. С Преображением ясно одно: это полная чушь. Хотя звучит она правдоподобно. Я тебе расскажу, а ты запомни: в него никто не верит. По крайней мере, в здравом уме. В Авалоне небезопасно упоминать о Преображении.

Лорел выпрямилась и сложила руки на коленях. Тамани понял: предостережение лишь подогрело ее интерес. Иногда она ведет себя так по-человечески!

— Для начала вопрос. Ты когда-нибудь задумывалась, почему люди так похожи на нас внешне?