Мираж - [26]

— Добавлю, шеф: за это время он посетил нас, однако вопросов о радиоцентре в Английском парке не затрагивал, хотя мы тоже находимся рядом с Мюнхеном.

— Это легко объяснить. Если что-то и произойдет, то заниматься этим должны исключительно органы внутренних дел и безопасности. Мы, разведка, от этого далеки — формально. Но главное… Он провел еще три, мягко говоря, частные встречи в Мюнхене. С кем — так и не установили?

— Абсолютно ничего не известно. Все три раза, как мы вам уже докладывали, он уходил из-под наблюдения…

— Продолжайте. Я вас не виню: ведь это я сам распорядился, чтобы наблюдение за ним вели «мягко»… Он не должен обнаружить наш интерес к своей особе. Все правильно. Но почему на машине Зодиака после его ухода из-под наблюдения не сработал «Импульс»?

— «Импульс» не сработал по одной причине: все три раза Зодиак использовал новый автомобиль, только что доставленный из Штатов. «Препарировать» его и установить новый «Импульс» мы не имели никакой возможности за эти десять дней. И еще… Все три раза за рулем был не сам Зодиак, а все тот же Аллен Сандерс.

— Сандерс? Тот самый, что сегодня утром отправил наших агентов в больницу?

— Именно. К тому же он еще и профессиональный автогонщик.

— Значит, Зодиак тщательно готовился к этим трем встречам с неизвестными для нас людьми. И даже пошел на то, чтобы резко изменить свой обычный режим дня.

— Не хочу вас заранее радовать, но кое-что, по-моему, есть: Зодиак периодически встречается с моим агентом — одним из главарей здешних «серых волков».

— Он у нас проходит как…

— Совершенно верно. Джакыр. Сегодня состоится внеочередное рандеву с «волком» — агентом. Вчера он звонил и сообщил — у него есть важная информация. Я не исключаю, что одну из своих трех встреч Зодиак провел с моим человеком. Он, кстати, снабжен техникой и должен задокументировать весь разговор с Зодиаком на пленку.

— Ну вот, не все так уж и плохо, как вы представили вначале. Это не проблеск в ночи, а пусть небольшой, но маяк.

ВОТ УЖЕ целый месяц Джэкоб Эриксон был в приподнятом настроении. Куда девались прежняя апатия, подавленность и раздражительность, вызванные, как утверждала Сьюзен, так и не приехавшая из Штатов к нему в Бонн, наступившей импотенцией. Оказались забытыми сердечная аритмия, разочарование работой, желание послать к черту бюрократов-начальников и уйти в отставку. Тем более что за последнее время появились предложения перебраться в частный бизнес…

Но уже в ноябре 1980 года, сразу после победы республиканцев, дышать стало легче. Директор ЦРУ Стэнсфилд Тэрнер должен был уйти. Одно это радовало Эриксона. А потом пришла особенно радостная для него весть: на должность директора центральной разведки Си-ай-ди и одновременно директора ЦРУ должен прийти Уильям Кейси. Именно под руководством Кейси начинал свою службу в УСС — Управлении стратегических служб — в далеком 1945 году Джэкоб Эриксон.

Он был вправе рассчитывать на перемены к лучшему в своей судьбе. И они произошли.

Об этой старой и неожиданной для многих дружбе Эриксона с Уильямом Кейси вскоре, видимо, узнали многие сотрудники главной боннской резидентуры. Джэкоб почувствовал это в отношении к себе: появилась какая-то особая предупредительность, у некоторых — заискивающие взгляды, а в глазах двух-трех промелькнула завистливая ненависть. Последнее встревожило Эриксона: из своей многолетней службы в ЦРУ он знал, что ненависть может толкнуть человека на любую подлость.

Успокаивало, правда, то, что сам главный резидент Томас Полгар, до этого игнорировавший Эриксона вне работы — он знал, что Эриксон ярый антисемит, — теперь стал регулярно приглашать его к себе на ленч и в свою сауну, делился своими планами на будущее, спрашивал совета Джэкоба, хотя тот был всего лишь начальником секции, и постоянно — это становилось уже назойливым — высказывал свой восторг по поводу перемен в Вашингтоне. При этом он вопросительно посматривал на Джэкоба, ожидая его ответной реакции. Но тот предпочитал отмалчиваться, с трудом скрывая торжество.

А потом последовал неожиданный вызов в Лэнгли, но не главного резидента, как следовало ожидать, а его, Джэкоба Эриксона. Хотя он и возглавлял в резидентуре важную секцию, но главным резидентом или его заместителем никогда не был.

В знаменитом кабинете, где работали руководители управления, теперь поселился напористый, с неприветливым взглядом, быстрой, неразборчивой речью из-за привычки глотать слова новый директор. Эриксон услышал, что времена жалкого прозябания ЦРУ канули в Лету и что в ближайшем будущем предстоит возродить славные боевые традиции разведки довьетнамских времен.

По указанию Кейси в ЦРУ были вызваны его ветераны, действующие, подобно Эриксону, или отставные, те, кто покидал с проклятиями и чувством глубокого разочарования свои кабинеты в Лэнгли совсем недавно.

Новый директор излагал ветеранам свои мысли очень просто. Он призывал их вернуться «на корабль, который отнюдь не тонет». Такая уверенность Кейси в себе и в реальности своих планов основывалась на личной дружбе с новым президентом, которому директор звонил по нескольку раз в день.