Мир за рекой. Русская готика - [6]

Регина пригласила их в провинцию, в Поволжье к матери.

Отчим с Сашей ездили на рыбалку, иногда брали Свету.

Света никогда не была на другом берегу этой реки — там клубилась ржаной пылью равнина.

Регина пояснила: на том берегу начинались владения Золотой Орды, а на нашем кончались земли последнего русского княжества. Так в детстве слышала.

— Значит, мы ещё на Руси, а там Восток, — Света всматривалась в ослепительную даль. В мире за рекой ей чудились зачарованные царства ушедших героев и богов.

— Я хочу посмотреть, что там? — Сказала она матери.

Ничего особенного, такие же сёла, правда в соседней области есть соленое озеро с водой похожей на морскую. Называется Эльтон, что значит — Золотая вода на тюркском.

— Давайте, ну давайте поедем, посмотрим.

Утром они выехали. Наконец Света узнала, что находится за рекой. Они переехали шаткий мост, который каждый раз по весне сносило половодьем. Утренняя прохлада быстро сменилась жарой. К полудню солнце уже калило нещадно.

— Ну, вот и Эльтон. Большая лужа. — Сказала Регина. — Говорят, на закате его вода отливает красным. Обратно поехали разочарованные.

На полпути, среди рыжей раскаленной равнины кто-то вспомнил, что вода кончилась. Двухлитровая бутылка была пуста.

Когда заметили в стороне от дороги село, свернули к нему. Два десятка домов, разрушенные фермы, ржавая водонапорная башня, ни души на улицах.

Чахлые деревья с обвисшими листьями, дома с зашторенными окнами, безлюдье. Заметив колонку, отчим остановил машину, Света вылезла и налила воды в пластиковую бутыль. Она не спешила в раскаленное нутро машины, потому что и Саша вылез, закурил.

— И ведь кто-то мается в этом кошмаре, — удивилась мать. — Когда только окончила институт, меня хотели распределить в степной район.

— А я хотела бы жить здесь, — сказала Света. — Степь — это свобода, размах… она вся — путь. Ничто не мешает смотреть вдаль, ни дома, ни деревья… Мама, мы ведь отсюда родом, мы степняки.

На пороге крайнего дома сидел пожилой казах в потертой спецовке, смотрел равнодушно. Неожиданно спросил:

— Издалека?

— Да! — раздраженно ответила Регина.

— Красиво здесь. — Заметила Света.

— Красиво, — согласился казах. — Подождите, городские, — нырнул в дом и через минуту вышел, на правой руке в грязной кожаной рукавице сидела огромная птица.

— Беркут! — Гордо сказал егерь.

— Хотите сфотографироваться? — Спросил казах. — Двоих из гнезда взял птенцами. Одного продал, второго себе оставил. С ним за лисами охочусь.

Саша, застенчиво усмехнувшись, надел перчатку и Света отбежав, поймала его в объектив… Древний жар степей плавил старое золото августовской травы и эмаль лазури. Дрожал прозрачный воздух, как огонь, вставший стеной. Молодой смуглый скиф легко поднял беркута на руке, глядя в солнечное небо дивными сумрачными глазами мечтателя и воина. И Света сошла с ума, как сходили с ума в восточных поэмах от любви к прекрасным и недостижимым. Но на её сонном детском лице ничего не отразилось.

— Устала, дочка? — Спросила Регина, — садись в машину, сейчас поедем в гостиницу. Тридцать градусов в тени, и зачем мы в этом диком поле?

А Света молча умирала от счастья просто потому, что могла тайком искоса смотреть на Сашу, который курил, стряхивая пепел за открытое окно, и солнце освещало с высоты загорелую руку с широким серебристым браслетом часов на запястье.

Она склонила голову на плечо Саши, радуясь тому, что она считается его сестрой и значит, никто ни о чём не догадается. Чувствовала лёгкий запах его дезодоранта, ощущала горячее твердое тело сквозь ткань защитного цвета. Поднимая голову, она видела задумчивое смуглое лицо, четкие линии бровей, тень от длинных ресниц. Она подсунула свою руку под ладонь Саши, лежавшую на колене, и ей хотелось, чтобы дорога не кончалась…

Через несколько дней они вернулись в столицу… Сашу провожали на вокзале в Грозный, раньше всегда летал из Чкаловска до Моздока, а дальше — вертолётом. Но теперь поезд шёл до Грозного.

Они вдвоём с отчимом подъехали к Казанскому вокзалу, зашли в зал ожидания. В пестрой толпе оглядывались

— Ну где же Саша?

— Где-то здесь.

Его нельзя было не заметить. Сидел, откинувшись на спинку скамьи, скрестив руки на груди, рукава рубашки были закатаны до локтей, в распахнутом вороте блестел солдатский медальон. Все вокруг куда-то спешили, суетились, и в этом месиве людских масс он, как Будда, просто созерцал.

Росчерки теней подчеркивали монгольскую форму скул. В полных губах и упрямом подбородке была неосознанная надменность, но когда он поднимал янтарные глаза, прямой смелый взгляд превращал её в гордость рыцаря.

— А мама где? — Спросил Саша. Отчим с удивлением посмотрел на него, Света поняла, что Саша назвал мамой Регину, чтобы это как-то объединяло их, дало право на непринужденный разговор.

Она полезла в рюкзачок:

— Вот, чтобы тебе в дороге скучно не было.

— Плеер?

— Да. Там кассета.

— Спасибо.

Саша, наклонившись, скользнул губами по румяной щеке восторженно смотревшей на него девочки в балахоне с профилем немецкого рокера. Это едва уловимое прикосновение она и теперь ощущала на своей щеке как лёгкий сладкий ожог, прикосновение падающей звезды.