Мир внизу - [8]

Ну и уровень признательности Сириуса по отношению ко мне рос в геометрической прогрессии. Это выражалось, например, в том, что с начала нашего сотрудничества его знакомые из отдела техоснащения улучшали моего Сэмми едва ли не каждый месяц, и в сравнении с другими МСЭ он был способен переносить гораздо больший вес, не особо теряя при этом в скорости.

– Ну и как тебе? – спросил Сириус с набитым ртом, имея в виду, конечно же, крылья.

– Захватывающе, – с готовностью ответила я. Но, конечно, его интересовало немного другое – он даже сэндвич отложил и блокнотом вооружился. Откашлявшись, я резюмировала самое важное: – Программное обеспечение немного конфликтует с прошивкой персональных компьютеров, но я не заметила, чтобы это как-то сказывалось на качестве полета. Маршрут строится в считаные секунды. Сразу после раскрытия крыльев отдергивает назад, немного дезориентируя, но это скорее вопрос привычки, там хватает времени, чтобы сгруппироваться… Приземляться неудобно – хорошо было бы добавить крыльям функцию, контролирующую центр масс пользователя на подходе к земле.

Сириус делал пометки в своем блокноте, тщательно конспектируя каждое мое слово.

– Спасибо, Сионна, – сказал он, закончив и спрятав записи в кармане халата, и вернулся к своему позднему ужину. Или раннему завтраку.

– Да это тебе спасибо. Крылья меня спасли. Если бы не они, осталась бы внизу.

Его взгляд поверх сэндвича вдруг посерьезнел.

– Иногда мне кажется, что ты слишком рискуешь.

– Не только тебе, – фыркнула я. – Людям на этой станции не помешало бы уже усвоить, что у меня всегда все под контролем. Но, судя по тому, что в рейнджерские ряды сейчас набирают бывших бродяжек, люди на этой станции немного не в том состоянии, чтобы воспринимать действительность адекватно.

Сириус знал, о чем речь, и просто пожал плечами.

– По крайней мере, каким-то образом он же заслужил доверие Айроуз.

– Все, что он заслужил, – пинка под зад с этой станции, – мрачно изрекла я.

– Почему ты так говоришь? – Кажется, Сириус искренне удивился. В его идеалистических представлениях, рейнджерский корпус – это большая семья, где всегда рады новеньким и где царит дружба и взаимовыручка.

– Довелось встретиться с этим экземпляром лично. – Я заправила за ухо выбившуюся из косы рыжую прядь. – Не понимаю Айроуз, хоть убей. Зачем делать рейнджером такого, как он? Как она может ему доверять? Как она вообще додумалась до того, чтобы взять в корпус маргинала?

– Вероятно, лейтенант все-таки знает, что делает, – осторожно предположил Сириус. – Я слышал, Лиам проходил психологическую реабилитацию на Одиннадцатой, у них очень хорошие специалисты. Ему вправили мозги, а навыки выживания и знание Земли никуда не делись. Было бы глупо игнорировать такой ресурс…

– Сириус, ты сейчас говоришь, как ученый, – перебила я, поморщившись.

– Вообще-то я и есть ученый, – скромно улыбнулся Сириус поверх очков.

– Лиам был маргиналом. Он не такой, как мы. Он не так мыслит. Ты же знаешь, что о них говорят… Будь он действительно адекватным, как заключили на Одиннадцатой, ни за что не дожил бы до совершеннолетия. Никогда нельзя быть уверенным, что у него в голове внезапно что-нибудь не перемкнет… и он не начнет вести себя маргинально.

– Вряд ли его отпустили бы с Одиннадцатой, если бы не доказал свою полную вменяемость, – предположил Сириус, упрямо отказываясь воспринимать мои доводы. Это звучало логично, но он, как и многие ученые, допускал одну ошибку: слишком верил в систему. А система между тем трещала по швам.

– Какова уверенность, – парировала я, – что специалисты, работавшие с ним, были действительно компетентны?

– Сионна, – вздохнул Сириус так, что мне стало неловко вообще за то, что я начала этот разговор. Разве неприятная встреча на симуляции стоит того, чтобы позволять испортить себе настроение?

Однако думать об этом надо было раньше.

Мое настроение – очень нестабильная по своей природе штука. Скептического нейтралитета Сириуса в вопросе Лиама сегодня оказалось достаточно, чтобы убить его в хлам.

– Ладно. – Я слезла со стола, стараясь не показывать, как обижена. – Маякни, как обновишь крылья.

И бутерброды себе сам таскай, раз такой умный.

Я скомканно попрощалась с Сириусом и вышла из лаборатории, пытаясь придумать, как буду коротать остаток этого дурацкого дня.

* * *

Сад Памяти находился на самом верхнем уровне Четвертой. Втиснутый между теплицами и двумя лифтами, он представлял собой небольшую рощу цветущих розовым деревьев и груду плоских, художественно расставленных по этой роще белых камней. На них мы традиционно выжигали имена тех, по кому скучали, и тех, с кем в этой жизни нам встретиться уже не суждено.

Это была отличная идея – расположить нашу скромную пародию на кладбище под прочным прозрачным куполом, закрывающим станцию сверху. Конечно, отдавать целый кусок ограниченного пространства под непрактичные нужды не стали бы так просто; здесь повсюду гнездились солнечные батареи и трансформаторы, которые перерабатывали энергию и распределяли ее по кабелям, вьющимся змеями среди камней и деревьев. Стоит ли упоминать о том, что все эти приспособления наполняли Сад Памяти тихим, монотонным, непрерывным гудением?