Мир в табакерке, или чтиво с убийством - [11]

– Красавцы мои! – вскричал дядюшка, бесцеремонно вырвав меня из потока сознания. – Неси ведро. Сейчас будем ужинать.

Я приподнял ведро и осторожно приблизился. Они были чешуйчатые, блестящие, одновременно похожие на ящериц, рыб и, несомненно, на кочанчики брюссельской капусты. Чем бы они ни были, они были живые, они трепетали, тряслись и толкались.

– Это растения, сэр? – осведомился я.

– Большей частью, – ответил дядюшка, уставясь на своих «красавцев». – В основном брюссельская капуста. Скрещенная с василиском обыкновенным.

– Химеры, – сказал Т.С. Давстон.

– Химеры, – согласился дядюшка.

– И они будут есть мясо из этого ведра?

Дядюшка Джон Перу Джонс порылся в карманах куртки, и вытащил щипцы с длинными ручками. Протянув их мне, он сказал:

– Почему бы тебе не убедиться самому?

Т.С. Давстон одобряюще кивнул. – Ну давай, счастливчик, – сказал он, – тебе повезло. Брось им пару кусочков.

Я сжал щипцы в ладони. Пот капал у меня со лба, и чувствовал я себя далеко не на седьмом небе от счастья. Но я же заплатилшиллинг, и именно за этимпришел. Я подцепил кусок мяса из ведра.

– Ближе, чем на вытянутую руку не подходи, – посоветовал дядюшка, – и береги пальцы.

Я последовал его совету, и опустил кусок мяса, зажатый в щипцах, в аквариум. Произошло примерно то же самое, как если бы я бросил дохлую овцу в пруд, населенный пираньями. «Клац-клац-клац!» Отвратительные голодные ротики, усеянные остроконечными зубками, появились буквально ниоткуда. Я отшатнулся и почувствовал, как моя нижняя челюсть едва не проломила мне обе ключицы.

– Ну как тебе? – спросил Т.С. Давстон.

– Восхитительно! – сказал я. И я действительно так считал.

Держа щипцы по очереди, мы скормили все мясо этим созданиям. Дядюшка с умилением смотрел на нас, качая головой и улыбаясь, а его безумные глаза бегали по всем углам и пальцы безостановочно шевелились.

Когда мы закончили, он сказал:

– Ну и хватит. – И задернул скатерть, служившую занавесом.

Я вернул ему щипцы.

– Большое спасибо, сэр, – сказал я. – Было просто здорово.

– Работать тоже может быть здорово, – сказал дядюшка. – Даже работать во имя Великой Цели.

– Вы собирались рассказать мне об этом.

– Может быть, в следующий раз? – сказал Т.С. Давстон. – Нам пора идти, иначе мы опоздаем в Кабс.

– В Кабс? – удивился я.

– Да, в Кабс. – И Т.С. Давстон с намеком посмотрел на меня. С явно выраженным намеком. Смысл которого, впрочем, от меня ускользнул.

– Я никуда не тороплюсь, – сказал я.

– Отлично, – обрадовался дядюшка.

Т.С. Давстон глухо застонал.

– С тобой все в порядке, Чарли?

– Да, дядюшка, да. Приступ золотухи, только и всего.

– У меня есть травка, которая тебе поможет.

– Не сомневаюсь.

– Я что-то пропустил? – спросил я.

Дядюшка покачал лысой головой.

– Я думаю, у Чарли есть подружка, – сказал он. – И ему не терпится попрактиковаться с ней в навыках, благоприобретенных с помощью библиотекарши.

Т.С. Давстон фыркнул и пошаркал ногами.

Я снова постарался изобразить лицом немой вопрос.

– Великая Цель, – начал дядюшка, становясь в величественную позу. – Достижение которой даст мне право занять место в учебниках истории. Но онизнают, что я стою на пороге, и именно поэтому следят за каждым моим шагом.

– Они, которые из тайной полиции?

– Из тайной полиции. У них везде мощные телескопы. Они видят нас даже сейчас. Именно поэтому я держу своих малюток за занавеской. В тайной полиции хотят знать все о моей работе и выкрасть их для своих хозяев на Морнингтон-Кресент. Но им это не удастся, вот уж нет – никак не удастся.

– Очень рад это слышать.

– То, чем я здесь занимаюсь, – сказал дядюшка, – послужит всему человечеству. Не только немногим избранным. То, чем я занимаюсь, обеспечит мир во всем мире. Ты спрашивал, почему я выращиваю именно эти конкретные виды, не правда ли?

Я кивнул, подтверждая, что интересовался этим.

– Потому что из них можно получать специальные средства. Мощные галлюциногены, которые, если смешать их в верных долях и принимать правильно, дают мне возможность входить в состояние измененного сознания. А когда я пребываю в нем, я могу общаться напрямую с растительным миром. Как доктор Дулиттл говорил со зверями, так и я могу говорить с деревьями.

Я поглядел на стоявшего поодаль Т.С. Давстона, который скорчил страдальческую гримасу.

– И что же могут сказать деревья? – спросил я.

– Многое, – ответил дядюшка, – даже чересчур. Болтают без умолку, как соседки за чашкой чая. Жалуются на белок и воробьев, на шум и автомобили. Если я еще хоть раз услышу, как старый дуб рядом с Домом Моряка распространяется на тему того, насколько цивилизованнее мир был раньше, я точно сойду с ума.

Я постарался не обращать внимания на то, как Т.С. Давстон закатил глаза к потолку.

– Они все разговаривают? – спросил я.

– Насколько мне известно, – ответил дядюшка. – Хотя я, разумеется, понимаю только английские породы. Не имею ни малейшего понятия, о чем могут говорить ливанские кедры или китайские гинкго.

– Может быть, стоит заняться языками?

– Боюсь, у меня нет на это времени.

Я кивнул, хлюпнув воротником рубашки, и снова подтянул шорты.

– Так значит, тайная полиция тоже хочет говорить с деревьями?