Мир у твоих ног - [39]

— Знаешь, я уже так люблю его, — призналась Беата.

— Знаю. Не забывай, я уже прошла через это, но память хранит до мельчайших подробностей все ощущения, чувства, эмоции. Это счастье — носить в себе плод любви к мужчине, родить ему желанного ребенка. Ты ведь уже сказала Нику о малыше?

— Нет, и не собираюсь этого делать.

— Беата, он имеет право знать.

— Нет, Оливия.

— Ты не можешь лишить ребенка отца.

— Оливия, нет, — начала выходить из себя Беата.

— Хорошо, сейчас не надо, — примирительно сказала Оливия. — Ты обо всем подумаешь и все взвесишь. О! Я так рада! У моего Кристиана будет друг или, может, невеста!

Подруги рассмеялись и обнялись.

Еще более часа они болтали и строили планы. В конце разговора Оливия предприняла еще одну попытку заговорить о Нике.

— Оливия, не начинай, — попыталась остановить ее Беата. — Уже целый месяц он не дает о себе знать. Где он?

— Но ты сама не хотела видеть его, вот он и не настаивал на встрече. Вероятно, ждет, пока ты успокоишься и захочешь встретиться с ним, — стала защищать Ника Оливия.

— Он уже забыл обо мне! — с горьким сарказмом выкрикнула Беата. — Если бы он любил меня так, как говорил, то не стал бы выжидать, что-нибудь уже предпринял бы!

— Тревор общается с ним по работе, да и я время от времени вижу Ника, он иногда заходит к нам. Хочешь, мы скажем, чтобы он навестил тебя?

— Нет! Ни в коем случае! — воскликнула Беата и тут же вдруг, как осеклась. — Вы общаетесь? — удивилась она. Смысл сказанных Оливией слов не сразу дошел до нее и неприятно поразил. Ей даже подумалось, что Оливия предала их дружбу, и не надо было делиться с ней своей тайной.

— Конечно. Ведь моего мужа и Ника связывает общий бизнес. Ник бывает у нас.

— Вот, значит, как! Я думала, что он ведет бизнес из Нью-Йорка, а он оказывается в Дулуте?

— Нет, он в Нью-Йорке, но очень часто приезжает сюда. Думаю, значительно чаще, чем требуют дела.

— Это просто возмутительно! — воскликнула Беата и вскочила с места.

— Он всегда спрашивает о тебе. Он любит тебя! — закричала Оливия вслед Беате, торопящейся к выходу из квартиры. — Беата, остановись, выслушай меня! Ну, на что ты обиделась?

— Прошу тебя — нет, я требую! — чтобы ни ты, ни Тревор ничего не говорили Нику. Это мой ребенок и, как ты правильно сказала, моя жизнь! — выкрикнула Беата и, не прощаясь, вышла за дверь.

— Знаешь, моя дорогая, мне уже до смерти надоело быть тебе нянькой и воспитательницей в одном лице. Ты скоро сама станешь матерью и уже должна определиться, что для тебя важнее — твоя собственная гордыня или счастье твое и твоего будущего ребенка, — устало проговорила Оливия перед закрытой дверью.

23

С неумолимой быстротой на Дулут надвигалась осень, оставляя в прошлом теплые солнечные дни. С первых дней сентября, словно подтверждая свой календарный приход, она обрушила на землю потоки холодной воды и пронизывающие ветра. Удивительно, но впервые за свою недолгую жизнь Беата поймала себя на мысли, что вопреки ожиданию она вовсе не расстроена приходом ненастья. Наоборот! Осень — это так красиво, так упоительно-печально и вместе с тем торжественно, одним словом, осень — это здорово! Сырость, слякоть и холодный ветер были не в состоянии испортить настроение будущей маме. И все потому, что осень не вечна. За ней придет зима с морозными, бодрящими, искрящимися серебряным светом днями, с Рождеством и Новым годом! И даже это не главное. А главное в том, что смена времен года означает ток времени, который Беата торопила до начала весны — самого таинственного, волнительного и счастливого дня, того самого дня, когда на свет появится ее малыш. Теперь она жила только ожиданием этого светлого дня. Кто это будет — мальчик или девочка? Ей все равно. Главное, что на свет появится ее родной человечек, она не будет отныне одинока. Всю свою любовь она подарит своему дитя. Об имени она не задумывалась. Какие могут быть сомнения в том, что это будет Алисон или Дитер? Разумеется, никаких!

С Оливией Беата встречалась практически ежедневно. Недавняя ссора была быстро забыта, и они больше не возвращались к предмету раздора. Напротив, беременность Беаты еще более сблизила их. Между ними появилось больше общего, того, что известно только безумно любящим своих чад матерям. Теперь Беата почти на равных могла обсуждать с Оливией проблемы материнства, а не быть только слушательницей; делилась впечатлениями от собственных ощущений и изменений, происходящих с ее организмом и телом. Вместе они стали готовить приданое для малыша.

Теперь все вечера Беата проводила за вязанием кофточек, шапочек и носочков. Оливия предложила купить все эти вещи в детском отделе супермаркета, но Беата наотрез отказалась.

— Это так утомительно, тебе надо больше отдыхать, — сокрушалась подруга, — а не сидеть в кресле со спицами. Лежала бы и читала. Потом времени не будет.

— Нет, Оливия, ты не права. Я хочу все связать сама. Это совсем несложно — бабушка меня всему научила. Знаешь, Оливия, мне кажется, что я вкладываю душу в каждую петельку, и моему малышу будет уютнее и теплее, если я все сделаю сама. Кроме того, мне нравится это занятие. Оно отвлекает от грустных мыслей. Я много размышляю, мечтаю о нашем будущем, иногда разговариваю с ребенком.