Мир у твоих ног - [13]

— Ты несешь бред! — одернула подругу Беата, но возмущения больше не испытывала. Где-то в глубине души она соглашалась со словами Оливии. Конечно не совсем, но добрая половина сказанного была совершенно справедлива.

— Нет, дорогая, это не бред, и ты согласна со мной. Только твоя гордость не позволяет открыто это признать. Возможно, я говорю с тобой излишне резко, но это только потому, что мне небезразлична твоя жизнь, потому, что я всю ночь не спала, потому, что кроме Тревора, Кристиана и тебя, у меня никого нет, и я вас всех очень люблю! — Голос Оливии сорвался, она взвизгнула и зарыдала.

В трубке повисла тишина, прерываемая только всхлипами Оливии.

— Оливия, — тихо позвала подругу Беата, — я тоже тебя очень люблю. Прости меня за вчерашний вечер.

— Еще раз повторяю — мне не нужны твои извинения. Ты думаешь, что я слепая и не видела, как Ник смотрел на тебя? Да и ты вела себя не совсем адекватно — точнее, не так, как всегда. К твоей злости примешивались и другие чувства, в этом я уверена, и не надо меня разубеждать. Ладно, оставим это, потом разберемся. Скажи лучше, почему ты не на работе? Я звонила в контору, но мне сказали, что ты дома, — с легкостью перескочила она на другую тему.

— Я немного приболела и попросила мистера Сандерса дать мне выходной.

— Заболела? Мне приехать? — Оливия моментально перестала всхлипывать, и в ее голосе послышались тревожные нотки. Из строгой учительницы Оливия опять превратилась в заботливую мать и сестру милосердия в одном лице.

— Нет, Оливия, не беспокойся. У меня просто разболелась голова, я выпила таблетку и валяюсь в постели.

— Хорошо, отдыхай, но если что — звони. Все, целую тебя, Кристиан требует внимания.

Беата услышала в трубке плач малыша и следом короткие гудки.

— До свидания, Оливия, — уже в пустоту ответила она.

Беата снова вернулась в постель и до самого подбородка натянула одеяло. Значит, так все это выглядит со стороны, подумала она. Оливия не будет говорить пустых слов, не в ее правилах просто болтать языком. Раз она так сказала, значит и Тревор думает то же самое. Наверняка они уже все обсудили, и сейчас Оливия выложила их общее мнение. Какой стыд! Всем уже надоели ее нытье и самобичевание. А теперь еще и Ник. Неужели в его глазах она выглядит жалкой девчонкой, ищущей жилетку для своих слез, маленькую гордячку, оправдывающую нежелание изменить собственную жизнь личной трагедией? Она просто прячется от Ника и от чувств, которые испытывает к нему. А ведь еще пару дней назад она была уверена, что взяла себя в руки и управляет собственной жизнью…

Беата резким движением сбросила с себя одеяло — ей вдруг стало ужасно жарко. Чего она боится? Обмануться, разочароваться или предать память родителей? Но как это связано? И кому будет плохо, если она найдет свое счастье?

Словно собственное ложе стало жечь ей спину — Беата резко вскочила на ноги и опрометью помчалась в ванную, не позволяя ни одной мысли влезть ей в голову, дабы не допустить возникновения каких-нибудь сомнений. Она встретится с Ником. Как там говорится? «Не раскусив ореха…» Забыла. Ладно, смысл понятен. Она встретится с ним, а там решит, что дальше.

9

Часы показывали без четверти шесть, когда Беата закончила одеваться и заколола свои длинные волосы на затылке. Особо стараться над своей внешностью она не стала, чтобы Ник не подумал, что она хочет произвести на него впечатление. Все должно быть как обычно, может чуть-чуть лучше. Она натянула джинсы и надела теплый свитер. Его незадолго до смерти связала бабушка, и Беата любила его, как память и просто потому, что в нем было удобно, как гусенице в своем коконе. Торопливо обула кроссовки и надела теплую куртку, взяла зонт и сумку-рюкзак. Все! Готова! Она погасила свет и открыла входную дверь.

— Привет! Ты уходишь?

Беата вздрогнула и уставилась на Ника.

— Привет, — только и нашлась она сказать, опешив от неожиданной встречи.

Она надеялась, что он, как и говорил, ждет ее в машине у конторы, и никак не ожидала встретить его на пороге собственного дома.

— Мистер Сандерс сказал, что ты заболела и не вышла на работу.

Беата покраснела от стыда за то, что у ее маленькой лжи выросли такие длинные ноги и теперь приходится как-то выкручиваться. Ведь болезнь была большей частью придумана ею, чтобы оправдать перед собой страх встречи с Ником.

— Это тебе. — Он протянул ей большой букет алых роз, который до этого по-мальчишески прятал за спиной. Беата ахнула от восторга и уткнулась лицом в царственные цветы. — Ты позволишь мне войти или куда-то торопишься?

— Проходи, конечно, — опомнилась Беата, поняв, что они так и стоят — он с одной стороны порога, а она с другой. — Вообще-то, — призналась она, — я шла к тебе. Разве ты передумал ехать в порт?

— Нет, не передумал. Но раз ты не совсем хорошо себя чувствуешь, то я решил отложить экскурсию на другой день.

— Не стоит из-за меня портить себе вечер, — сказала Беата, проходя на кухню за вазой и млея от восторга — он проявляет о ней столько заботы!

— Я и не собираюсь отказываться от прекрасного времяпрепровождения. Ты же меня не выгонишь?

Беата замерла у водопроводного крана с вазой в руках. Он говорил так просто и непринужденно, словно они сто лет знакомы и, само собой разумеется, проведут этот вечер вместе в ее квартире, а может, и… ночь! Беата едва не уронила из рук вазу.