Мир тьмы - [14]

* * *

Занималась заря, когда путешествие наше подошло к концу. Я увидел опорный пункт повстанцев — небольшую горную долину, окруженную высокими скалами. Все мы сильно устали, кроме рабов, которые продолжали идти с отсутствующими выражениями на лицах, не понимая, что ноги их сбиты в кровь, а тела исхлестаны ветвями.

Лесные жители бесшумно скользили меж деревьев, внимательно наблюдая, нет ли за нами погони. Раненых среди нас не было: куда бы ни разило грозное оружие магистров, человек падал мертвым на месте.

В бледном свете зари трудно было представить себе, что эта долина — штаб-квартира многочисленного клана лесных жителей. Она выглядела совсем заброшенной: поросшие мхом валуны торчали из земли, редкая трава росла на горных склонах, лениво журчал ручеек, окрашенный восходящим солнцем в розовый цвет.

* * *

Мне показалось, я попал на необитаемый остров. Мы прошли по долине (перед входом в нее меня попросили спешиться) более полпути, и за это время я так и не увидел ни одной живой души. Затем человек в зеленом камзоле справа от меня положил руку мне на плечо, и мы остановились. Рабы-роботы, шедшие следом за нами, покорно застыли на месте. Лесные жители, окружавшие меня, негромко засмеялись, и я в недоумении поднял голову.

Она стояла на высоком валуне у самого ручейка. На ней была мужская зеленая туника, перетянутая ремнем, с двумя пистолетами по бокам. Ее золотые волосы, схваченные короной из бледно-золотых листьев, сказочной мантией струились по плечам, ниспадая до колен. Девушка стояла на валуне и улыбалась нам… нет, мне, Эдварду Бонду. Лицо ее было прекрасным. В его чертах чувствовалась сила, невинность и спокойствие святой, но алые губы излучали тепло и нежность. Темно-зеленые глаза — того же цвета, что и туника, — ярко блестели. Никогда еще я не видел таких глаз.

— С благополучным возвращением, Эдвард Бонд. — Голос у нее был ровный, мягкий, словно в течение многих лет она говорила тихо и теперь не могла иначе.

Легко спрыгнув с валуна, двигаясь с грациозностью дикой кошки, которая всю жизнь провела в лесу (впрочем, так наверное и было), она подошла ко мне, и волосы ее всколыхнулись, на мгновение приняв очертания нимба.

И я вспомнил Эрту, который сказал мне в саду Медеи:

— Пойди к Арле, Эдвард. Она сумеет убедить тебя в нашей правоте. Даже если ты Ганелон, позволь мне отвести тебя к Арле!

Сейчас она стояла передо мной — в этом я не сомневался, — и меня не надо было ни в чем убеждать. Мне, Эдварду Бонду, достаточно было взглянуть на эту девушку с нимбом, облик которой говорил яснее всяких слов. Мне, Ганелону…

Разве мог я знать, как поведет себя Ганелон?

Не прошло и минуты, как я получил ответ на свой вопрос.

Она положила мне руки на плечи и, не обращая внимания на то, что на нас смотрят, поцеловала меня в губы.

Как непохож был этот поцелуй на поцелуй Медеи! Не безумную страсть, а бесконечную нежность ощутил я, держа Арле в своих объятиях. Было что-то бесконечно чистое в этой девушке… чистое и радостное, от чего у меня защемило сердце и захотелось домой, на Землю.

Она сделала шаг назад. Спокойно посмотрела на меня своими выразительными изумрудными глазами. Казалось, она чего-то ждала.

— Арле, — сказал я после недолгого молчания.

Мой голос ее успокоил. Вопрос, готовый сорваться с губ, так и не был задан.

— Я волновалась за тебя, Эдвард, — сказала она. — Скажи, они не причинили тебе вреда?

Я инстинктивно знал, что мне надо ответить.

— Нет. Мы не доехали до Кэр Секира. Если бы лесные жители не пришли мне на выручку… что ж, тогда жертвоприношение состоялось бы.

Арле протянула руку и приподняла край моей разорванной мантии. Ее тонкие пальчики сжали шелковую ткань.

— Голубой цвет, — медленно произнесла она. — Цвет жертвы. Да, Эдвард, боги сегодня сражались на нашей стороне. А от этой мерзости мы сейчас избавимся. — Зеленые глаза полыхнули огнем. Резким движением она сорвала с меня мантию, швырнула ее на землю. — Больше ты не пойдешь один на охоту! — воскликнула она. — Я ведь предупреждала тебя об опасности, но ты лишь рассмеялся в ответ. Могу поспорить, тебе было не до смеха, когда ты попался в руки солдатам Шабаша! Верно я говорю?

Я кивнул. Жгучая ненависть клокотала в моей груди, рвалась наружу.

Голубой цвет — цвет жертвы? Вот как? Значит, мои подозрения были обоснованны. Меня вели в Кэр Секир на заклание, а я, слепец, шел, как баран на бойню! Матолч, конечно, знал. Представляю, как он смаковал про себя столь забавную шутку! Эдейрн, думая свои думы под капюшоном, тоже знала.

А Медея?

Медея!

Она осмелилась предать меня! Меня, ГАНЕЛОНА!

Открывающего Врата, Избранника Ллура, могущественного Повелителя Мира Тьмы!

Они посмели!

Черные молнии сверкали в моем мозгу. Клянусь Ллуром, они заплатят мне за это, подумал я. Они будут ползать у меня в ногах, подобно жалким побитым псам! И умолять о пощаде!

Ненависть, клокотавшая у меня в груди, вырвалась наружу, вышвырнула из моей памяти воспоминания Эдварда Бонда, как Арле вышвырнула голубую мантию — жертвенную мантию, в которую вырядили лорда Ганелона!

* * *

Я слепо моргал глазами, стоя в кругу людей в зеленых камзолах. Как я сюда попал? Как посмели эти смерды стоять передо мной в вызывающих позах? Кровь бешено стучала у меня в висках, земля качалась под моими ногами. Ничего, сейчас я приду в себя и выхвачу свой меч, и изрублю наглых мерзавцев на куски.