Мир противоположностей - [2]

Но до нигилизма был долгий путь сомнений, изменений и тому подобного. Иными словами, опыт приходил к Ивану. Удивительное свойство памяти и опыта: опыт остаётся, а мозг может вычеркнуть из памяти негативные моменты. С годами такие моменты начинают видоизменяться, пока они не стираются либо вовсе, либо от них остаются лишь общие черты. И тогда жизнь разделяется на этапы, а всё, связанное с забывшимися моментами, становится чем-то чужим, будто из другой жизни. Однажды, когда мозг Ивана скомбинирует подобные мысли, Иван спросит себя: «Неужели смысл в опыте?». И тогда кровь, выступающая на ладони, после падения на асфальт, и собственноручно разрушенная церковь, выстоявшая кого только можно за века существования, обретут понятную связь.

Когда наш первый герой стал подростком, он обозначил в своей жизни двоих себя, после – троих, четырёх и, осознав изменчивость жизни и своей натуры, перестал разделять себя вовсе. В конечном итоге, приведшем к коммунизму, Иван отожествил себя со всей Вселенной и бродячим псом за окном, продолжая расширяться, как требовала того его новая вселенская сущность. Наконец-то всякие габариты и рамки исчезли, оставив только условные обозначения Ивана в нём самом же, то есть во Вселенной.

Если Вы ещё не поняли, то под действием коммунизма, Иван вновь изменил своё восприятие, отмёл все притязания на именование себя «Вселенной» и постарался не раздумывать над этой темой, отведя себе роль, сопоставимую, возможно, с ролью муравья.

Не любил Иван поначалу трудностей, всячески избегал их, пока не пришёл к выводу, что не всё, кажущееся на первый взгляд одним, может оказаться впоследствии другим. Постепенно пришёл к этому, стал испытывать на себе трудности.

Лет в четырнадцать Иван случайным образом начал читал «Первого человека» Альбера Камю. Наверное, это была первая серьёзная книга Ивана, от которой он получал такое наслаждение. Описания Камю были настолько прекрасны, что явственно стояли перед глазами. Ощущения так запомнились Ивану, что спустя пять лет, побывав в краях, повествование о которых велось в книге, Иван осознал гений Камю. Альбер Камю сумел не просто описать, а и своим великолепным стилем предоставил осознанность самого прекрасного в мире. Для Ивана язык Камю навсегда останется идеалом, с которым не сравнится ни один из прочитанных авторов. За всю жизнь Иван не прочитает больше не строчки Камю, чтобы магия, созданная «Первым человеком» и «Чумой» не смогли исчезнуть. Иван и сам любил писать, но зачитать отрывки из написанного он осмеливался только в сентиментальные моменты своего настроения и только ближайшим людям. К сожалению, мы так и не узнаем каким был писателем Иван, потому что, сохранив в своём сердце рядом с идеалом коммунизма идеал стиля письма, Иван обрёк себя и, живя юношескими воспоминаниями, закрыл нам доступ к своему творчеству.

И мы можем поразмыслить – имей Иван такой же поведенческий идеал, каким был для него Альбер Камю в письме, имели бы мы представшего перед нами позже Ивана, сделавшего мир по своему подобию. Надеюсь, дорогой читатель сам даст ответ.

---

Небольшая статуя ликийского льва, выполненная из серого гранита и покрытая лаком, внимательно следила за Иваном. Случалось, он иногда подозревал, что это разумная форма жизни, единственная цель которой – составлять хронологию действий будущего лидера для всеобщей истории Вселенной. Но лидером он ещё тогда не был, были лишь предпосылки и неясные желания.

Карандаш упал на пол, Иван положил небольшой блокнот с рисунком на пол и нагнулся за карандашом, предоставив нам возможность разглядеть рисунок. Слегка серый оттенок листа подчёркивал уверенные линии, оставленные карандашом, объединяясь в неловкое изображение редких деревьев, травы, облаков и памятнику Троцкому по центру рисунка. Лейба Давидович смотрел прямо в глаза каждому, кто смел взглянуть на рисунок. Глаза революционера были нарочито выделены из безжизненной статуи, казалось, они были единственным живым местом всего рисунка.

Каждый раз, увлёкшись какой-нибудь теорией, Иван неизбежно приходил к мысли: а стоит ли отдаваться идеалу или же существует необходимость в консенсусе. Бывает ли так, что всем хорошо? Безусловно, Иван хотел общество, в котором все и всем довольно, хотя и допускал небольшое статистическое отклонение. Ну как же так, думал Иван, создадим мы настоящий коммунизм, будут все делать, что хотят, и получать, что хотят. И сразу же ловил себя на мысли о неверии в то, что будет хватать хотящих идти в поле или на завод, но старался отгонять такие мысли, потому что понимал, что неспособен дать ответ без серьёзных сдвигов в сторону коммунизма. Рассматривал наш герой и вариант о том, что какую-нибудь часть пищи человек обязательно сам себе будет выращивать, но в таком варианте был неизбежен натуральный обмен, который виделся Ивану крахом коммунизма.

Самое неприятное, что в любой подобной утопической теории были свои тёмные пятна, вызывающие настолько существенные вопросы, что акцентированность на них фактически делала теорию невозможной в применении на практике. Однако при изучении «тёмных пятен» Иван наткнулся на одну весьма интересную запись в неизвестном блоге, в которой говорилось как раз об эксперименте, открывающем «тёмное пятно» в анархизме. Эксперимент был проведён в городе Драхтен, расположившемся на территории Нидерландов, и суть эксперимента заключалась в отмене любых дорожных правил и отмене разметок, светофоров и т.п. Эксперимент удался на славу. В блоге, в котором Иван прочитал об эксперименте, было написано относительно данного эксперимента следующее: