Мир приключений, 1985 - [17]

— Где он сейчас?

— Года три никто, кроме шефа, вообще не знал, где Норман. Потом он стал работать в государственном комитете по обеспечению общественной безопасности, который подчинен непосредственно канцелярии премьер-министра. Не путайте с бюро расследований при министерстве юстиции. Это разные ведомства.

— Да-да, — кивнул Аллен.

— По-прежнему с ним встречается только шеф. Мы не знаем Нормана в лицо, не знаем даже его японского имени. Я увижу его сегодня в первый раз. Однако все работники резидентуры отметили, что в последнее время шеф располагает важной информацией, получаемой не через наши каналы. Видимо, от Нормана. Насколько я понимаю, шеф попросил Нормана заняться «Храмом утренней зари». И если он нас пригласил, значит, Норман что-то узнал.

Они подъехали к обычному многоквартирному дому недавней постройки. В лифте Аллен посмотрел на часы — три часа ночи.

Дверь им открыл широкоплечий блондин. Аллен знал его: блондин занимался обеспечением безопасности нелегальной агентуры, в посольстве ведал вопросами культурного обмена и имел дипломатическое звание второго секретаря.

Имаи с удовлетворением отметил, что его еще не забыли. Начиная от охранника и кончая начальником отдела, его сослуживцы по токийскому полицейскому управлению кивали, кланялись и приветственно поднимали руку в зависимости от занимаемого ими поста и меры симпатии к Имаи, который вообще-то не относился к числу всеобщих любимчиков.

В комнате инспекторов его приветствовали вполне дружелюбно.

— У вас там, на Хоккайдо, кажется, тоже лето? Я смотрю, ты без теплого пальто. Или ты здесь переоделся?

— Имаи закаляется: даже в мороз ходит в одном костюме!

— Зато в каком! Нам теперь на Хоккайдо и ехать неудобно: скажут, оборванцы какие-то заявились.

Имаи с завидным хладнокровием выдержал порцию шуточек, без которых инспекторы не могли обойтись, принимаясь за ежедневные дела.

— Не смейтесь над Имаи, — подмигнул самый старый из инспекторов, Нагано. — На Хоккайдо он привык к уважительному отношению. Я слышал, тамошнего начальника снимают, хотят тебя назначить на его место, а?

Кое-кто ухмыльнулся, но инспекторы уже погрузились в работу. Несколько человек говорили по телефону, двое вышли. Появился незнакомый инспектор из патрульной службы. Тогда Имаи подсел к Нагано:

— У меня к вам просьба. У вас уникальная память на лица, а я пытаюсь найти следы одного человека.

— Чем занимается? — перебил Нагано. — Убийства, грабежи?

— Не знаю, — ответил Имаи, — он мертв.

— Это хуже, конечно, — покачал головой Нагано, — с живыми работать как-то проще. Но я надеюсь, что его гроб с собой не таскаешь, догадался сфотографировать?

Имаи достал пачку снимков.

Нагано долго их рассматривал, потом прикрыл глаза, вспоминая. Покачал головой.

— Я его никогда не видел. А что за история?

Когда Имаи закончил рассказ, Нагано заметил:

— Конечно, ручаться ни за что нельзя, но если этот твой парнишка и промышлял чем-то, то почти наверняка наркотиками. Пойдем спросим у специалистов.

Он попросил Имаи постоять в коридоре.

— Подожди, я сам наведу справки. Ты следователь и должен обращаться официально. Я выясню у ребят по-дружески.

Имаи пришлось долго гулять по коридору, вызывая недоумение сотрудников. В этом крыле здания его не знали.

Наконец Нагано выглянул в коридор и позвал Имаи.

За столом сидел такой же, как и Нагано, пожилой инспектор. Грубоватые, практически без образования и без шансов на повышение, эти люди когда-то составляли костяк управления, но теперь постепенно выходили на пенсию, уступая место другому поколению, которое шло из полицейских школ. Новички были прекрасно осведомлены о технике полицейского дела, но Имаи чувствовал, что им не хватает глубокого знания преступного мира. Такие люди, как Нагано, куда лучше разбирались в психологии преступника, чем в способах обнаружения старых кровяных пятен методом агглютинации, и показатель раскрываемости у них был выше, чем у молодых.

— Имя Тадаки не приходилось слышать? — спросил инспектор.

Имаи отрицательно покачал головой.

— Это руководитель мелкой банды якудза, в свое время откололся от «Ямагути-гуми». Несколько дней назад его нашли убитым. Думаю, что люди его бывшего босса свели с ним счеты. Этот парень, — инспектор щелкнул пальцем по фотографии, — когда-то работал на Тадаки. Года полтора назад исчез, прежде чем мы успели заинтересоваться им. Поэтому нет на него никаких данных. Но у меня должно быть где-то записано его имя.

Инспектор встал и вынул из сейфа пачку одинаковых записных книжек, принялся неторопливо перелистывать их. Имаи и Нагано молчали. Имя отыскалось только в пятой по счету книжке, когда Имаи закурил уже вторую вонючую сигару.

— Осима. Запиши себе куда-нибудь, — сказал инспектор, запирая сейф.

Имаи, едва поблагодарив, помчался в Ханэда — опаздывал на самолет.

…Росовски не назвал Аллену главной причины, почему Норманом монопольно завладел сам резидент американской политической разведки на Японских островах. ЦРУ располагало не таким уж большим числом агентов в Японии. За последние годы их число уменьшилось. Сотрудники управления, привыкшие здесь к бесконтрольной свободе, почувствовали пределы своего могущества. Росовски был уверен, что уменьшением своего влияния они обязаны японским специальным службам, незаметно набиравшим силу. Самым опасным он считал потерю источников информации. Пока этот процесс был почти незаметен, но один за другим люди, снабжавшие ЦРУ важными сведениями, лишались к ним доступа. Сам Росовски не видел в этом ничего сверхъестественного. Япония, обретя экономическую самостоятельность, стремилась и к самостоятельности политической.