Мир приключений, 1976 - [42]

На развернутых шлюпбалках правого борта уже покачивалась над водой приготовленная к спуску шлюпка, хотя при таком ветре даже отличному пловцу не уйти морем. Но если Тимка отважится на это — в шлюпку прыгнут гребцы, и через две-три минуты его вытащат на борт, как нашкодившего кутенка… Впрочем, там, на склоне, ему предоставят, конечно, видимость свободы; ни шлюпки, ни часовых… Только это ему и нужно.

Шестеро матросов, вооруженных небольшими саперными лопаточками, уже поджидали на берегу, когда появился штурмбанфюрер. Кивнул Шавырину и Тимке в сторону трапа: «Прошу…»

Тимка сошел на землю первым и, как воспитанный мальчик, подождал штурмбанфюрера.

— Командуй, Тима… — разрешил тот.

И Тимка двинулся по тропинке в обход залива. Следом за ним пошел, мягко ступая по гравийной дорожке, штурмбанфюрер, потом — Шавырин и, цепочкой, вооруженные лопатками матросы.

Теперь каждое движение Тимки должно было стать предельно точным и рассчитанным заранее: он ступил на лезвие ножа…

Нельзя допустить, чтобы немцы приблизились к укрытию боцмана Василя и Аси, но в то же время нельзя было уходить далеко, чтобы самому переговорить с друзьями. Шагая по гребню склона, Тимка будто чувствовал на себе их непонимающие, встревоженные взгляды.

— Начнем оттуда, с середины, — развивал он свой план, оглядываясь на офицера. — Там я знаю самый большой грот. Они есть и дальше, по всему спуску, но ведь если что-то прятали, наверно, скорее где-то здесь?

Штурмбанфюрер одобрительно улыбнулся ему, предоставляя полную свободу действий. И, отойдя метров на двести пятьдесят от убежища дядьки Василя с Асей, Тимка повел всех вниз.

Район Летучих скал был мало известен по той причине, что люди избирали для отдыха, как правило, уютные песчаные пляжи, которых было в достатке на побережье, и никого не привлекал этот заросший колючим кустарником склон. Только отец в молодости открыл для себя его тайну.

— Вот, — сказал Тимка, подводя свою разношерстную команду ко входу в самый большой изо всех гротов. Он был вместительный, как хорошая комната, и входить в него можно было почти не сгибаясь. Однако замаскированный кустарником зев грота даже вблизи оставался невидимым.

Штурмбанфюрер кивнул, по достоинству оценивая удобство открывшегося перед ним убежища.

— Да, Тима. Если б я стал что-нибудь прятать — я избрал бы что-то похожее… Так? — И он глянул на деревья по гребню склона: какое из них могло служить ориентиром?

— Конечно! — подтвердил Тимка. И хорошо понял взгляд штурмбанфюрера, потому что сам давно уже лихорадочно отыскивал среди сосен ту, единственную, которую отец избрал для пеленга.

Штурмбанфюрер отдал команду матросам, те включили фонарики и начали планомерно вскапывать дно грота от самых стен, выворачивая из-под ног целые каменные плиты.

Тимка вышел наружу. Шавырин молча последовал за ним.

Игра началась. Что-то похожее на кошки-мышки. К сожалению, силы были слишком неравны, и вся добрая сотня кошек с крестоносца охотилась на одну мышь — Тимку. Он должен был уйти от них на минуту, на две, на три, чтобы приблизиться к убежищу Аси. Но до этого еще он должен был найти «Ромб», иначе победа его оборачивалась половиной победы… Только половиной! Тимка сразу взял удобный для него быстрый темп. На его стороне было умение карабкаться по склону и знание гротов, поэтому он мог не тратить время на их розыск. Но с видом ищущего рыскал между кустами, поднимаясь наискосок по склону, чем уже сокращал расстояние между собой и Асей.

— Еще есть! — Он подозвал Шавырина.

В эту нору мог влезть только один человек, ползком.

— Господин штурмбанфюрер! — окликнул Шавырин. (Не долго он усваивал это — «господин»…)

Тот быстрым шагом приблизился, одобрительно улыбнулся Тимке:

— Молодец! Очень похвально, Тима! — И что-то прокричал в сторону большого грота. Один из матросов отделился от группы.

А Тимка, опять наискосок, уже спускался к морю (еще на два десятка метров ближе к Асе), опять зарыскал между кустами, оттягивая время, чтобы вспомнить, где же находится он, этот до зарезу необходимый ему «Ромб». Отец не мог так просто дать пеленг, даже под пулями, даже в бою. Но где было то странное дерево? И Тимка в бессилии кусал губы, начиная сознавать, что «Ромба» ему не найти, что вид заросшего кустарником склона не вызвал в его памяти никаких ассоциаций, хотя он сильно надеялся на это. С находкой «Ромба» в их последний или предпоследний приезд сюда было что-то связано. А что — он забыл и даже приблизительно не мог вспомнить…

— Идите сюда! — махнул он рукой Шавырину, «отыскав» тот самый грот, что за свою странную форму получил неромантическое название «Штанишки».

— Господин штурмбанфюрер! — опять подхватил его сигнал Шавырин, и они подошли вместе.

Тимка понял вдруг, что игра, которую он затеял, которую надеялся завершить в сумерках, разворачивается в гораздо более быстром темпе и, если он хочет победить в ней, сбавлять скорость нельзя. Нельзя, пока радостно ухмыляется Шавырин, нельзя, пока одобрительно и доверчиво смотрит на него, Тимку, штурмбанфюрер.

— Молодец, молодец, Тима! — Он похлопал его рукой с перчатками по плечу и отозвал из большого грота еще двух матросов.