Мир приключений, 1929 № 01 - [14]
Девушка задыхалась и глаза ее расширились от неописуемого ужаса:
— Это невозможно! Это неправда!
Девушку трясло, как в лихорадке.
— Не мучь ты ее, Беннет, — сказал старый Иов.
— Это касается только нас с ней, — Джим наклонился к девушке. — Послушай, малютка, ты, ведь, умела быть милой со мной там, на судне твоего отца, помнишь? Вначале, когда мы любили друг друга…
Беннет еще ниже наклонился к лицу Кетти, но в это время чьи-то руки схватили его сзади. Беннет злобно обернулся увидел Нарутчу. Глаза эскимоски сверкали, лицо исказили ненависть и ревность.
— Еще только этого не хватало! — Джим ударил Нарутчу кулаком так сильно, что она отлетела в сторону.
— Ах ты! — угрожающе крикнул эскимоске Беннет.
— Нужно сейчас же кончить все это, — повелительно заявил Нов, — Беннет говорит, что у него есть права на жизнь этой женщины. Он скажет нам, что это за права.
— Нет.
— Да! Тут же и сейчас! Говори, — приказал старик.
Китолов глубоко втянул воздуx и, покоряясь, начал хрипловатым голосом:
— Ну, так вот. Послушай-ка, Кетти, расскажи им как твой отец привел тебя на «Онтарио». Когда я тебя увидел, я уже пятнадцать лет служил у твоего отца. Пятнадцать лет жизни во льдах, на холоде среди снега, бурь и тумана… Так вот, когда она пришла к нам, отец, который гордился ею и исполнял все ее капризы, поручил ее мне, потому что ей взбрело в голову поучиться нашей ловле, у вас, охотников за жиром… Надо вам сказать, что Макдональд меня отличал; я обогащал этого человека. Он взял меня, на свое собственное судно, на «Онтарио», и все повышал меня. Я думал только о своей службе, никто не мог сказать про меня дурное слово. Но когда я увидел ее, я изменился, потому что с первого же взгляда полюбил ее…
Кетти сидела отвернувшись и в светлых глазах ее был ужас.
— Она не отрицает, — шепнул Олаф Руперту.
— Это дает ему права, — ответил Руперт.
— Помнишь, Кетти, — продолжал Джим, — как я пришел к твоему отцу и сказал ему, что люблю тебя? Ты была тут же… Твой отец приказал мне выйти. Он оскорбил меня, угрожал, что закует меня в кандалы.
На этот раз в кругу охотников раздалось ворчание. Дело становилось серьезным и симпатии снова переходили на сторону Беннета.
— Конечно, — продолжал тот, — я притворился, что покоряюсь. Но я следил за тобой, Кетти, я искал случая поговорить с тобой наедине. И вот, как-то раз вечером я обнял тебя… помнишь, Кетти? — Джим указал на шрам на своей щеке — Это удар твоего кнута для собак. Я знаю, что след от него останется до самой моей смерти. Ты бы дорого заплатила мне за это… Но ты закричала, сбежались люди. Я выхватил револьвер…
— Убийца! — крикнула Кетти.
— Я уложил двоих. Но меня обезоружили, заковали и сдали на ближайший американский пост.
— Ты был приговорен к смерти, — кинула Кетти.
Человек усмехнулся:
— Да, только накануне казни я бежал. За мной по следу побежала делая свора. Наконец, я нашел хороших молодчиков, которые поклялись, что видели, как я утонул. Я умер… официально. А для папаши и дочки кончился кошмар. Что, Кетти, ты не ожидала этой встречи? Теперь мы посчитаемся с тобой..
— Мне вся рта история надоела, — прерывая Джима вмешался старый Иов. — Поняли вы? Я приказываю: довольно!
Лица охотников насупились, но Иов продолжал, не обращая на них внимания:
— Мы живем здесь по закону, который создали себе сами и обязаны ему подчиняться. Вот какая есть в этом законе статья: «Если в лагерь попадет женщина, не имеющая мужа, она должна будет принять того мужа, которого ей назначит Совет в своем собрании».
Кетти вскочила с криком ужаса, но Иов приказал:
— Да молчите же! Вас не спрашивают.
Марк в свою очередь хотел было возразить, но и его Иов заставил замолчать.
— Нет. Это дело решенное. Один из нас будет мужем этой женщины. Надо только решить, кто…
Руперт встал и язвительно заметил:
— Но, начальник, наш закон, ведь, говорит, что нужно бросать жребий. Так не будет ссор…
— Да! да! да!
Поднявшиеся крики заглушили стоны Кетти, закрывшей лицо руками.
Начальник торжественно провозгласил:
— По приказу Совета Береговых Братьев мы кинем жребий.
— Ура! Ура! Ура!
— Мы напишем имена на этикетках от багажа? — спросил Руперт.
— Конечно, — сказал начальник.
Вербек сбегал в хижину и вернулся с чернилами, пером и пакетиком этикеток.
— Пиши сам, старик, ты привычный…
Иов уселся на скалу, положил на колени доску.
— Я пишу, — сказал он, — вот Беннет… Олаф…
— Не забудь и себя, старик, — заметил Руперт.
— Будь спокоен, — весело отозвался Иов. — Руперт… Вербек… Вот, я кончил.
Он показал кусочки бумаги, разложенной веером.
— Семь, — сказал он. — Вот, я мешаю их. Пересчитаем еще раз. Так… Кто же будет тянуть?
— Ты, начальник, ты самый старый, — сказал Руперт.
— Нет, Марк, он самый молодой.
Иов терял терпение.
— Да, сговаривайтесь скорее. Кто тянет?
— Я!
Все удивленно оглянулись. Кетти вскочила:
— Дело касается меня, значит, я сама могу тянуть свой жребий.
Все стояли в нерешимости, не зная, что сказать. Наконец, Иов пробормотал:
— Хорошо… если хотите…
Он протянул семь листков. Она сделала шаг, вперед, медленно протянула руку взяла листок. Потом перевернула его…
