Мир приключений, 1928 № 07 - [39]
Когда свет утра залил реку, мы увидели островок Пей-Фу, расположенный далеко от обычных пароходных линий. Чингис-Хан сам присоединился к нам и давал указания. Гордон приказал непрерывно измерять глубину. Мы находились в таинственном лабиринте рукавов, через которые большая река вливается в залив Гонг-Конга. Это — обширная, плохо нанесенная на карты область, в которой вели свою кровавую работу пираты еще до времен Конфуция. Когда мы обогнули Пей-Фу, мы увидели засевшие в бухточке два больших судна. На них щетинились орудия и они казались коричневыми от солдат в грязных хаки. Несколько моторных лодок стояло тут же. Взятие в плен «Иат-Шана» было расчитано с военной точностью.
Генерал в виде сигнала четыре раза выстрелил из ружья и приказал Гордону бросить якорь. Тотчас же началась передача груза на военные суда. Несгораемые ящики с деньгами и со слитками золота и серебра, рис, чай, сушеная рыба, бочки с капустой, соль, одежда… Работали около сотни людей, генерал их все время подгонял и интендантская часть революционных войск скоро снова была готова для военных действий. Большие корабли ушли, остались только мелкие суда. Генерал минутку еще поговорил о чем-то с Гордоном.
Потом он церемонно раскланялся и в моторной лодке последовал за судами. С ним уехали и его солдаты.
— Пожалуйста, — сказал мне Гордон, — пойдите, скажите Сюзанне, что через пять минут командование «Иат-Шаном» перейдет снова к его экипажу.
Я пошел к Бакстерам и рассказал им все, что знал.
— Гордон спас нашу жизнь, — сказал я, — иначе наш пароход, а с ним и мы, погибли бы в реке.
— Кто-нибудь должен же был вести судно, — раздраженно ответила мистрис Бакстер. — Я не вижу в этом никакого геройства.
Я ушел из салона и слышал, как Сюзанна что-то горячо говорила матери. На палубе я встретил Гордона.
— Я только-что освободил капитана и корабельных офицеров, — сказал он мне. — Они были связаны и заперты в каютах, Теперь они снова на своих местах.
Мы с Гордоном вошли в салон. При виде Гордона Сюзанна вскочила:
— Лойд! — воскликнула она, — Лойд! — потом бросилась ему на шею и разрыдалась.
Он склонился над ней, глубоко взволнованный и, забывая о нашем присутствии, поцеловал ее.
— Сюзанна! — яростно крикнула мистрис Бакстер, — ты окончательно сошла съума!
Сюзанна вдруг успокоилась и, все еще прижимаясь к Гордону, заявила!
— Я уже говорила вам, мама, что люблю Гордона. Я выхожу за него замуж.
Мистрис Бакстер всплеснула руками:
— Боже милостивый! — воскликнула она. — За китайца!
Бакстеры не поехали дальше в Индию, а остались в Гонг-Конге, где дочь их вышла замуж за Лойда Гордона. Я же почти немедленно уехал в Маниллу.
— Я приеду к вам в Ковлун, — обещал я Сюзанне и Лойду.
Через три месяца я вернулся в Гонг-Конг и обедал у Сюзанны и Лойда. На их счастье и жизнерадостность было приятно смотреть. Вдали от Реби Стон Сюзанна расцвела.
— А что ваша мамаша? — спросил я Сюзанну.
Молодая женщина весело разсмеялась:
— Я слышала, что она хвастается всем знакомым в Лос-Анджелосе, что я сделала блестящую партию.
БЛАГОДАРНОСТЬ
Рассказ ИГОРЯ ПОСТУПАЛЬСКОГО
Иллюстрации Ф. РАЙЛЯНА
Здесь так часто шумит
оглушительный бой
Блещут копья и веют бурнусы.
И. Гумилев.
Обожженная пустыня лежала перед оазисом. Еще не очнувшаяся от исступленного зноя, она уже болезненно розовела. В потемневшем небе загорались одинокие созвездия.
В тени деревьев, лежа у колючей изгороди, похрустывали недоеденными травами верблюды и лошади шейха. У ручья, выбегавшего из густой заросли акаций и длинноствольных пальм, булькали кувшины и слышались негромкие голоса воинов. Сидя перед палаткой на коврике, шейх сосредоточенно смотрел на погасавшую пустыню, когда сторожевой бедуин подвел к нему Саида.
— Шейх Сулейман, к тебе человек…
Шейх лениво поднял глаза. Саид склонился, прижимая руки к груди. Потом выпрямился и стал неподвижно рядом с проводником.
— Чего ты хочешь? — недовольно спросил шейх.
Саид склонился вторично. Потом заговорил:
— Дети Аллаха милостивы к правоверным. Почему же ты, шейх Сулейман, сегодня взял у Саида последнего коня? Трех скакунов имел Саид и, когда ты нуждался в лошадях, двух он тебе отдал безропотно. Но сегодня ты взял у меня последнего. Отдай Саиду коня, шейх Сулейман!
Хмуро посмотрел на него шейх.
— Ты знаешь сам… неверные перебили моих лошадей. О каком третьем коне говоришь ты? Твое селенье не богаче тебя. Ступай!
Шейх властно махнул рукой. Бедуин повернулся к Саиду. Но араб не хотел уходить. Настойчиво прозвучал его голос:
— Верни Саиду коня, шейх Сулейман! Двух скакунов он отдал тебе безропотно. Почему же ты взял последнего? Аллах не прощает зла, шейх Сулейман.
Шейх сдвинул брови:
— Ступай вон, собака.
Бедуин схватил Саида за плечо. Тот вырывался.
— Шейх Сулейман! Почему ты несправедлив к своим слугам? Разве я не отдал тебе двух лучших коней? Разве, защищая тебя, не погиб мой сын? Или ты разбойник? Но тогда я не хочу служить тебе…
Шейх вскочил с коврика.
— Собака! Шакал! Гассая, вели дать старому псу палок и гони вон!
Бедуин схватил упиравшегося Саида и с ругательствами потащил его к белевшим у родника бурнусам. Успокоившийся шейх опустился на коврик.
