Мир приключений, 1925 № 06 - [11]

Дорогой часто он вспоминал про своих отца и деда, знаменитых в свое время ловцов в крае.

— Тебе матрос набрехал, что мы староверы и чужими людьми брезгуем, — наша семья совсем не такая. Правда, что отцы старой веры держались, а только дед и отец в Норвегу ходили, лес сплавляли, рыбой и жемчугом с норвегами торговали и много от чужих людей ума набрались. И к нам норвеги приезжали и у нас останавливались.

— Дед мой с норвежским купцом, по прозвищу Багге, дела вел — жемчуг ему сдавал. Так вот этот самый купец научил деда, как искусственно жемчуг разводить.

Сказывают, один очень ученый швед тому купцу этот секрет за 500 червонцев продал.

Тут Андрею припомнились упоминаемые в научной литературе сведения о том, что известный шведский натуралист Карл Линней в 1761 году предлагал шведскому правительству приобрести у него секрет искусственно вызывать у ракушек образование жемчуга; за отказом правительства Линней продал потом этот секрет за 500 червонцев купцу Багге. Эти коротенькие указания в литературе, как помнил Андрей, всегда заканчивались словами, что после смерти Линнея его секрет остался неизвестным.

Можно представить себе, как Андрей заинтересовался теперь рассказом своего спутника. Он буквально закидал его вопросами о том, что делал покойный дед с ракушками, какие операции производил над ними, но Иван не мог ему сообщить ничего положительного.

— Не знаю, мал был и не интересовался я тогда этим делом, помню только, что дед своих ракушек отсаживал в особую заводь посередь реки над самым порогом, куда праздному человеку добраться трудно. Говорили тогда, что много лет надо ждать, чтобы крупный жемчуг получился.

* * *

Невелик, но страшен порог Белый на реке Кеми. Река в этом месте съуживается в своих гранитных берегах и с громадной быстротой течения набрасывается на четыре ряда каменных зубцов гранитных скал и камней, пересекающих ее русло.

Только узкая и неправильная полоса свободного течения остается под самой гранитной стеной берега. Много усилий и ловкости нужно иметь, чтобы провести здесь лодку или сплав леса — малейшее упущение или неловкое движение, и лодка, ударившись в гранитный берег или в один из торчащих камней, неминуемо превратится в щепы.

Гул и рев воды чуть ли не за версту предупреждает путника о приближении к порогу, а шапка белой пены и брызг всегда отмечает это самое страшное место на реке.

В нескольких десятках саженей ниже по течению стоит старая, но еще крепкая постройка Иванова двора.

Наших путников встретила сестра Ивана. Она оказалась высокой и стройной девушкой, по раскольничьему обычаю, скромно одетой во все черное. Из-под туго повязанного белого платка, закрывавшего большую часть лба, смотрели глубокие и чуть чуть печальные глаза девушки.

Появление «чужака» было, повидимому, событием в их доме, и во время ужина и в последующие дни Андрей не раз чувствовал на себе пристальный взгляд темных глаз, скромно потуплявшихся, как только он поворачивал голову.

На следующий день стали обсуждать вопрос о начале лова.

Немедленно приступили к постройке плота, выбрав для этого удобное место повыше порога.

Через несколько дней плот был закончен и оборудован всеми приспособлениями для лова. Плот был небольшой, с расчетом на то, чтобы он мог свободно выдержать тяжесть двух человек и некоторые припасы.

На одном конце плота выдолбили четырехугольное окошко и рядом с ним круглую дыру, в которую вставили берестяную трубку. В эту трубку ловец, лежа брюхом на плоту, должен был разглядывать ракушек на речном дне, а через четырехугольное отверстие доставать их сачком или вилкой, представляющей собою палку, расщепленную на конце.

На другом, кормовом конце плота устроили упор, в который вставляется длинное весло для управления плотом. К этому упору иногда привязывается якорь или просто тяжелый камень, чтобы в нужных местах задерживать движение плота.

Когда все было готово, Андрей словно обезумел от нетерпения. Он уговорил, наконец, Ивана спустить плот на воду и, если еще рано начинать правильный лов из-за высоты воды, то хотя попытаться пробраться на середину реки и осмотреть таинственный затор у камней, где дед делал свои опыты искусственного получения жемчуга.

— Свернем себе шею на таком течении, — ответил Иван, — ну, да ладно, попытаемся, — и ловцы, захватив берестяную корзину, двинулись в опасное плавание… Миновать стремнину берегового весеннего течения было подвигом даже для искусного Ивана. Остановить быстро несущийся по течению плот у камней затора удалось только при нечеловеческих усилиях обоих ловцов.

Наконец, плот был крепко привязан к камням над самым затором посредине реки, и Андрей с жадностью прильнул глазом к берестяной трубке, чтобы высмотреть заветные сокровища речного дна.

>Андрей с жадностью прильнул к берестяной трубке, чтобы высмотреть сокровища на дне.

Дно в этом месте было как бы огорожено барьером камней, представлявших подобие неправильной формы ящика с песчаным дном и каменными стенками. На песке Андрей ясно различал крупные раковины перловиц. Длинной вилкой он нацеливался через квадратное окно на плоту в наиболее крупные, неправильные и уродливые раковины, помня, что уродливость — признак сильного разростания внутри моллюска жемчужных образований.