Мир, полный слез - [10]

– Малькольм?

– Малькольм Грошонг. Он здесь управляющий. Вот это новость.

– И он будет обедать вместе с нами?

Елена рассмеялась, вдевая сережку в левое ухо.

– Это такое шокирующее известие? – осведомилась она, беря другую. – Ты еще и сноб, оказывается. А почему, собственно, Малькольму нельзя с нами пообедать? Он следит за поместьем более сорока лет и уже практически стал членом семьи. Он так предан Элеоноре.

– Я совсем не это имел в виду. Просто никто не говорил мне об этом раньше.

– Обычно его не приглашают, – вставая, ответила Елена. – У него есть собственная пристройка. Но сейчас Тереза решила, что это будет очень мило. Своего рода любезность по случаю моего приезда. – Она принялась искать сумочку, лежавшую на кровати под длинной кофтой. – Не волнуйся. За исключением новогоднего вечера, все трапезы будут лишены какой-либо торжественности. Пойдем? – Она направилась к двери.

Айзенменгер встал, подошел к Елене и легко поцеловал ее, заметив в глубине ее глаз легкую тревогу. И вдруг он понял, почему так нервничает: ему предстояло познакомиться с единственными оставшимися у нее родственниками, которые будут изучать и оценивать его.

Фетр окончательно замерзла – лицо и руки заледенели от резких порывов ветра, а ноги ломило от холода. Теперь она стояла перед дилеммой – пошевелиться, чтобы хоть немного облегчить боль в костях, или продолжать стоять, избегая тем самым другой, не менее неприятной боли, которую могло причинить любое движение. Судя по сосредоточенному лицу Сорвина, стоявшего рядом, он был менее чувствителен к северной погоде. Сорвин наблюдал за судмедэкспертом Дебби Аддисон, которая давала указания фотографу.

– Она выглядит как ребенок, – пробормотал он вслух, правда, Фетр не поняла, было ли это замечание адресовано ей. Однако Сорвин был прав. Дебби Аддисон действительно казалась здесь совершенно посторонним человеком; она смотрелась бледной истощенной дебютанткой, девчонкой, только что оторвавшейся от коктейлей на вечеринке в Уайтхолле. Дебби недавно получила должность консультанта, хотя до этого уже провела два года в качестве ординатора в местной клинике, обучаясь у старших коллег.

Однако Фетр, исполнявшая обязанности констебля всего четыре месяца и еще не избавившаяся от чувства собственной неполноценности, едва ли могла позволить себе критические замечания. Если бы доктор Аддисон проявляла больше коммуникабельности, Фетр, пожалуй, даже рискнула бы выразить ей свое сочувствие.

Она вздрогнула, и даже это непроизвольное движение причинило ей боль.

– Не жарко? – кинул на нее взгляд Сорвин.

– Да, сэр.

– Боюсь, придется еще здесь поторчать, – мрачно улыбнулся он в ответ.

Она тоже ответила ему улыбкой, испытывая благодарность за то, что он рядом. Она сравнительно недавно служила в полиции, но уже знала, что старшие офицеры редко обращают внимание на то, что чувствуют подчиненные.

– Завтра проверь показания Киллипа: когда он уехал из Суонси, когда приехал туда и сколько времени провел там со своей подружкой.

– Да, сэр.

Сорвин посмотрел на часы. Было уже девять вечера.

Дебби Аддисон закончила свою работу и теперь направлялась к ним. На ней был белый комбинезон, который удачно скрывал ее худобу и придавал ей странную округлую форму. В лучах искусственного света она выглядела еще более бледной, чем обычно. Вела она себя, как правило, вызывающе-надменно, что, по мнению Сорвина, было способом скрыть внутреннюю неуверенность.

– При первичном осмотре мне не удалось выявить каких-либо повреждений, но сказать что-то более определенное я смогу лишь после тщательного обследования.

– Неужели после этого вы сможете что-то сказать? Я имею в виду, разве огонь не уничтожил все следы? – поинтересовалась Фетр.

Аддисон не потрудилась даже улыбнуться, чтобы смягчить свой высокомерный тон.

– Уничтожить тело полностью очень сложно, констебль. Это можно сделать лишь в печи крематория; при обычном же пожаре огонь воздействует избирательно, так что некоторые участки тела оказываются сожженными до самой кости, а другие страдают весьма незначительно. Поэтому я не сомневаюсь в том, что мне удастся установить наличие более ранних повреждений.

Фетр слишком замерзла, чтобы покраснеть, однако, перед тем как опустить глаза, она успела бросить на судмедэксперта неприязненный взгляд.

– Благодарю за информацию, – пробормотала она.

– Если вы перевезете тело в морг, то завтра с утра я займусь вскрытием, – повернувшись к Сорвину, заметила Аддисон.

– Я предпочел бы, чтобы вы занялись этим прямо сейчас.

Его заявление явно удивило Аддисон, так как она не видела в этом необходимости.

– А к чему такая спешка?

– У меня есть основания спешить, – ответил Сорвин, глядя ей прямо в глаза. Аддисон помолчала, потом пожала плечами и, прежде чем двинуться к своему новенькому дорогому «мерседесу», ответила:

– Как угодно.

– Не нравится мне эта юная особа, – глядя ей вслед, тихо проговорил Сорвин.

И снова Фетр не поняла, ей ли адресована эта фраза, однако решилась спросить:

– У вас что-то вызывает подозрения, сэр?

Сорвин смотрел на машину Аддисон, которая удалялась в сторону дороги.

– По крайней мере, это не несчастный случай, – произнес он. – А это означает преднамеренность действий либо со стороны жертвы, либо кого-то другого.