Мир от Гарпа - [28]

Дело в том, что Хелен внимательно всматривалась в каждую медицинскую сестру, потому что всегда ожидала встретить мать, которую Эрни даже не пробовал разыскивать. У него был ничтожный опыт общения с женщинами, ведь они обычно говорили ему «нет». Когда Хелен была маленькая, он любил рассказывать ей добрую сказку, которая нравилась ему самому и от которой у Хелен сладко замирало сердце. «В один прекрасный день, — говорил он, — ты встретишь очень красивую медсестру, она растеряется, посмотрит на тебя и не узнает. Но потом все-таки спросит, кто ты».

— Это будет мама? — обычно спрашивала Хелен.

— Да, мама.

Поэтому, когда Хелен Холм, сидевшая в уголке с книгой, подняла глаза, она подумала, что наконец-то видит свою мать. Дженни Филдз в своем белом платье всегда выглядела не совсем к месту, и сейчас на красных матах спортивного зала она была точно с другой планеты. Дженни, здоровая, загорелая, и, хоть и не писаная красавица, была очень привлекательна. Хелен, очевидно, подумала, что никакая другая женщина не отважилась бы войти в эту обитую матами преисподнюю, хозяином которой был ее отец. Очки Хелен запотели, и она закрыла книгу; затем поднялась на ноги и, прислонившись к стенке, неуклюже стояла, одетая в скучный серый спортивный костюм, скрадывающий угловатость пятнадцатилетнего подростка, ожидая от отца знака, подтверждающего, что это и есть ее мать.

Но Эрни Холм все еще нашаривал очки; он видел неясный белый силуэт, явно женский, по-видимому, в медицинской униформе, и сердце его замерло — вдруг сбылась придуманная им сказка, в которую он по-настоящему никогда не верил, и вернувшаяся жена сейчас скажет: «Как же я соскучилась по тебе и нашей дочурке!» Какая еще медсестра могла появиться у него в зале?

Хелен видела, как отец шарит рукой по стене, и решила, что это и есть знак, которого она ожидала. Она пошла навстречу Дженни по теплым матам, а Дженни вдруг подумала: «Господи, да это же девочка! Прелестная девочка в очках. Что может делать девочка в этом зале?»

— Мам, ты? — спросила девочка, обращаясь к Дженни. — Мам, это же я, Хелен! — и заплакала. Она обвила плечи Дженни тонкими руками и мокрым лицом уткнулась ей прямо в шею.

— Боже правый! — воскликнула Дженни Филдз, которой не очень нравилось, когда к ней прикасаются. Но она была медсестрой и сердцем почувствовала, что девочка нуждается в утешении. Она не отстранила ее, хотя точно знала, что она ей не мать. Дженни Филдз считала, что стать матерью вполне достаточно один раз. Она сдержанно похлопала девочку по плечу и умоляюще посмотрела на тренера, который только что нашел очки.

— И, конечно, не ваша мама, — вежливо сказала ему Дженни, потому что он взглянул на нее с той же мгновенной радостью, какую она только что видела в лице его хорошенькой дочки.

Эрни подумал о том, что сходство не исчерпывается белым платьем и вторжением спортивного зала в жизнь двух медсестер. Правда, в Дженни не было той миловидности, какой отличалась сбежавшая жена, и, конечно, за прошедшие пятнадцать лет она вряд ли превратилась бы просто в приятную, неброской внешности женщину. Дженни, однако, понравилась ему, и он улыбнулся ей своей неуверенной, чуть виноватой улыбкой, которая была хорошо знакома его подопечным, проигравшим схватку.

— Моя дочь приняла вас за свою мать, — сказал Эрни. — Она очень давно ее не видела.

«Не сомневаюсь», — подумала Дженни Филдз. При этих словах отца девочка вся сжалась и высвободилась из объятий.

— Это не мама, Хелен, — сказал Эрни Холм дочери, которая отошла в глубь зала и снова прислонилась к стене. Она была замкнутой девочкой и не привыкла обнаруживать свои чувства ни перед кем, даже перед отцом.

— А вы что, тоже приняли меня за жену? — спросила Дженни, потому что на какое-то мгновение именно так ей и показалось. Интересно, сколько же времени отсутствует миссис Холм?

— Да, тоже обознался, но только на миг, — вежливо сказал Эрни. У него была застенчивая улыбка, и улыбался он не слишком часто.

Хелен забилась в угол зала и смотрела оттуда на Дженни яростными глазами, как будто та нарочно поставила ее в столь затруднительное положение. Девочка растрогала Дженни: Гарп уже давно так не обнимал ее, а любая мать, даже такая, как Дженни, нет-нет и затоскует о чистой детской любви.

— Как тебя зовут? — спросила она девочку. — Меня зовут Дженни Филдз.

Хелен, несомненно, знала ее имя, потому что обе они были самые рьяные читательницы в Стиринге. Кроме того, Хелен ни перед кем никогда не обнаруживала чувств, которые предназначались только матери. И хотя она обняла Дженни по недоразумению, ей уже трудно было справиться со своими чувствами. У нее была такая же застенчивая улыбка, как у отца; и она посмотрела на Дженни с благодарностью. Как ни странно, она была не прочь снова броситься Дженни на шею, но сдержала себя: в зал в этот миг вернулись борцы — одни утолили жажду у фонтанчика с питьевой водой, другие только ополоснули рот — пить им было нельзя, они сгоняли вес.

— На сегодня все, — сказал Эрни Холм, выпроваживая их из зала. — Вполне достаточно. Пойдите теперь сделайте несколько кругов по беговой дорожке!