Мир Нуль-А - [37]

Ангравитационный парашют напоминал металлическую упряжку с кожаными подушечками в тех местах, где на тело приходилась наибольшая нагрузка. Им можно было довольно легко управлять.

Соответственно, принципиально новое устройство успешно соперничало с электрическим мотором, паровой турбиной и атомными двигателями звездолетов. Нажимая нужные кнопки, Госсейн без труда приземлился точно на балконе спальни Патриции Харди.

Ему хотелось сначала побеседовать с Машиной, но он прекрасно понимал, что любая попытка такого рода обречена на провал. Наверняка ее охраняли более ревниво, чем королевскую сокровищницу в древние времена. Но никому не придет в голову, что он осмелится вернуться в президентский дворец – по крайней мере, Госсейн очень на это надеялся.

Он слегка подогнул колени, смягчая удар, потом быстро выпрямился. Парашют расстегнулся от движения его руки. Он аккуратно положил его на пол. Балконные двери распахнулись со скрипом, но Госсейн не собирался осторожничать.

Его план заключался в быстроте, неожиданности и знании расположения комнат.

Пока еще он не решил, как поступить с Патрицией Харди, и внезапно ему пришло в голову, что она наверняка считает его виновником смерти отца. Ничего не поделаешь, все равно отступать сейчас было поздно.

Подойдя к кровати, он навалился на девушку всем телом, зажимая ладонью ром. Быстро связав ее по рукам и ногам, использовав простыню вместо кляпа, он встал и включил свет.

– Извините меня за грубость, – сказал он, посмотрев на нес. Госсейн действительно чувствовал себя неловко. К тому же он рассчитывал, что, после того, как обнаружит и уничтожит Генератор Пространства, Патриция поможет ему выбраться из дворца.

Он увидел, как она неожиданно посмотрела поверх его головы, и резко повернулся. В открытых дверях стоял Элдред Крэнг.

– На вашем месте я бы не делал глупостей, – сказал он. Его карие глаза блеснули отраженным светом. Он стоял в небрежной позе, абсолютно спокойно, между двумя охранниками с бластерами в руках.

– Вы сглупили, Госсейн, решив, что робоплан сможет незаметно пролететь над дворцом сегодня ночью. Однако я приготовил вам сюрприз. Прескотта нашли и освободили, и на основании его доклада я уговорил Торсона разрешить мне поступить с вами по моему усмотрению.

Госсейн молчал, ожидая, что последует дальше, но перед ним забрезжил луч надежды. Крэнг, тайный нуль-А последователь, УГОВОРИЛ Торсона. Госсейн считал, что положение Крэнга слишком шатко, и он ничем не может помочь, боясь попасть в немилость, но сейчас…

– Нам пришла в голосу мысль, – продолжал Крэнг, – что неизвестному, который ввел вас в Игру, было безразлично, убьют вас или нет. Более того, мы уверены, что он запрограммировал это убийство, считая вашу миссию завершенной после того, как мы обнаружили дополнительный мозг. Вы немедленно появляетесь на сцене во второй раз, теперь на Венере, с тем, чтобы выполнить неведомое вам очередное ограниченное задание. Не скажу, какое, но смею вас уверить, вы его выполнили. И вновь этот неизвестный бросает вас на произвол судьбы. Вывод напрашивается сам собой. Должно существовать третье тело Госсейна, которое появится, как только второе будет уничтожено.

Он улыбнулся. Глаза его сверкнули.

– Человеку, стоящему за вами, Госсейн, приходится нелегко. Совершенно очевидно, что он не может выпустить в свет одновременно двух одинаковых людей. С одной стороны, задача фантастически сложная; с другой – слишком велика вероятность, что каждый из вас реализует свои возможности и начнет производить дублей, не менее могущественных, чем оригинал. Это – колоссальный риск, и не мне вам говорить, к чему приведет такая тактика.

Крэнг с сожалением покачал головой.

– Торсон возражал, настаивая, что вас надо упрятать в надежную тюрьму, но я продолжаю утверждать, что смерть и тюрьма – две стороны одной медали. И то, и другое послужит сигналом к появлению Гилберта Госсейна III. Мы предпочитаем, чтобы у нашего неизвестного космического шахматиста не оставалось шансов ввести в Игру новую фигуру. Итак, руководствуясь здравым смыслом, мы просто решили отпустить вас на свободу, не поставив никаких условий и не сомневаясь, что вы сумеете позаботиться о собственной безопасности.

Госсейн ожидал какого угодно приговора, но только не этого. Свобода! Он никогда особенно не рассчитывал на помощь Крэнга, и действительность превзошла все его ожидания. Вот только немного странно, что галактический агент, уверовавший в нуль-А путь развития, возражает против появления Госсейна III. Неожиданное заявление, благоприятное с его точки зрения, застало Госсейна врасплох.

– Что вы решили?! – переспросил он.

– Ваше дело закрыто, – коротко ответил Элдред Крэнг. – Обвинений, вам предъявленных, больше не существует, о чем оповещены все полицейские участки. Ваш недоразвитый мозг не предвещает никакой опасности, а помещать нашим планам невозможно даже теоретически. Слишком поздно. Вы можете говорить все, что угодно и кому угодно.

Он повернулся. Манеры его были непринужденны, и казалось, он начисто забыл о существовании некоего Госсейна.

– Этого человека, – сказал он охранникам, – надо отвести в приготовленную для него комнату, накормить и выдать одежду. Он может оставаться во дворце до девяти часов утра, но если пожелает уйти раньше, не чините ему никаких препятствий.