Мир неземных удовольствий - [40]

— Весь день маковой росинки во рту не было, очень серьезные дела, — объяснил он.

Разговор, которого с нетерпением ждала Дашка, журналист начинать не спешил. Похоже, ждал, пока официантка расставит тарелки и уйдет. Дашка удивилась: раньше, насколько она помнила, Вадим вел себя иначе. Теперь было ясно, почему он спросил, не пригласит ли она его в гости. После этих его слов Дашка обвела взглядом квартиру, посмотрела на часы и ответила, что вряд ли получится. Да, запустила она в последнее время свое гнездышко. Вадим мог бы пригласить её к себе, но у него, видно, тоже условия были не те, по крайней мере, сейчас. Ну, и что теперь, они так и будут выжидать момент, чтобы перекинуться парой слов? В конце концов, можно было начать беседу с того, что понятно лишь им двоим и вряд ли интересно кому-то еще. Или он так увлекся своим независимым расследованием и так глубоко залез, что ему везде видится опасность? Или разговор предстоит совсем иной, чем ожидала Дашка? Она ещё по телефонному звонку поняла, что её знакомый чем-то сильно озабочен. Чем? Скорее бы эта девица справилась! Официантка закончила с их столиком, Вадим явно собирался произнести первую фразу об их с Дашкой деле. Но… Девица подошла к их соседям, чтобы забрать у них грязную посуду, уставила ей поднос и, не пройдя нескольких шагов, уронила все это на пол. Дашка воздела глаза к потолку и покачала головой.

— Сегодня какой-то напряженный день, Вадим. Может, магнитные бури? Или приближается полнолуние? — она посмотрела вслед удаляющейся официантке. Кстати, может, ты в двух словах скажешь, почему нам так срочно нужно было встретиться? А то сейчас придут убирать эту гору обломков.

— В двух словах: тебе придется прекратить все это.

— Но мне только что удалось немного… ну, раскрепостить Стрельца, что ли. Он, кажется, начал хоть немного мне доверять, и иногда рассказывать интересные вещи.

Вадим молчал, и в его молчании Дашка чувствовала какую-то подавленность.

— Даша, это была полнейшая глупость с моей стороны — согласиться, чтобы ты ввязалась в дело. Да ещё давать тебе какие-то поручения, — произнес он наконец.

— Но ты и тогда ещё говорил, что это очень опасно, и все такое прочее, Дашкин голос звучал почти умоляюще.

Итак, случилось что-то, из-за чего ей предстоит выйти без игры. Вернулась официантка с веником и совком, и Дашка уже без всякого раздражения, машинально, следила за её неспешными движениями, а потом наблюдала величественный уход.

— Тогда я говорил о потенциальной опасности. А сегодня узнал, что позавчера убили Савинкова.

Дашка замерла. Кому нужна была смерть пенсионера? Его убрали, как свидетеля? Позавчера! Артем заранее сообщил ей, что в этот день их «рандеву» отменяется: ему предстоит встреча с важным клиентом. Но ей так не хотелось верить, что убийство Савинкова — дело рук Стрельца.

— Ты что-то хочешь сказать?

— В последнее время мы часто виделись со Стрельцом. Но насчет этого дня он заранее предупредил, что не сможет.

— Ах, вот даже как! Надеюсь, тебе не нужны ещё какие-нибудь аргументы, что тебе лучше держаться от него подальше?

— Хорошо, я поняла. Но, может быть, ты расскажешь мне, что у тебя нового? Врач рассказал что-то интересное? Это я имею право знать? Дашка изо всех сил старалась не показать, как она расстроена.

— Имеешь, конечно. Я встречался с ним вчера. Он сделал неожиданное признание. Оказывается, он безумно любил мадам Сосновскую.

— Да ну? — Дашка даже всплеснула руками.

— Из некоторых его слов я заключил, что он не был молчаливым обожателем. У них был серьезный роман. Так что теперь он в глубокой печали. Но, может я и циник, мне его скорбь почему-то показалась неубедительной. Хотя он, по-моему, основательно подготовился. Я ещё подумал вчера, что можно было лет десять в театр не ходить. Если бы актер был талантливей.

— Ты много от него хочешь. Не всем по плечу блистать в нескольких профессиях. А в своей он, я уверена, неплох.

— Слушай дальше, это ещё не самое-самое. Я съездил к следователю. Он был в прекрасном настроении и рассказал мне много интересного. Оказывается, из нотариальной конторы района, где была прописана Сосновская, сообщили, что у мадам объявился ещё один претендент на наследство, а точнее не претендент, а наследник. Стрелец, кажется, в пролете, что резко меняет картину.

— А кто, кто наследник, и чем это подкреплено?

— Держись за стул! Это доктор.

— Я почему-то как раз подумала об этом. Но кем он ей доводился родственником? Ты говорил, что Стрелец её единственный родственник. Мужем? Исключено: милиция давно уже нашла бы его по штампу в её паспорте. Значит, не официальный муж.

— Совершенно верно, гражданский. Но предъявил составленное и заверенное по всем правилам завещание. Все её недвижимое имущество достается ему.

— Вот это да! Ты, наверно, попытаешься ещё раз с ним встретиться?

— Попробую, хотя он вряд ли согласится. Кстати, он живет в большой двухкомнатной квартире неподалеку отсюда. Как же называется эта улица?

На лице Вадима появилось сосредоточенное выражение человека, безрезультатно пытающегося вспомнить какое-то название. Дашка понимала его. Очень редко, но такое случалось и с ней. Слово вертится в голове, не давая выхватить себя из памяти. Вадим подумал-подумал и не выдержал. Достал блокнот, раскрыл его и радостно воскликнул: «Ну, конечно, Глебовская!» Дашка тоже впервые за весь вечер почувствовала если не радость, то что-то похожее. Хорошо, что у Вадима такой понятный почерк. Писал бы он как курица лапой, Дашке ни за что не удалось прочитать за несколько секунд написанные под словами улица Глебовская цифры — номер дома и квартиры. Вдруг пригодится? Хотя это, конечно, пришло ей в голову от отчаяния и обиды. Так, детская шалость. Уж лучше постараться, чтобы Вадим снова согласился с ней сотрудничать.