Мир не меч - 2 - [34]

У нее было очень узкое лицо с длинноватым носом и широким выразительным ртом, огромные миндалевидные глаза, которые только из-за того, что были глубоко посажены, не производили впечатление занимающих половину лица. Очень маленький подбородок, казавшийся каким-то приложением к полной нижней губе. Если бы Вайль имел представление о канонах женской красоты, он никогда не назвал бы Аэль красавицей — но у него не было ничего подобного. Он никогда бы не смог описать свой идеал женщины. Насмешница Аэль — Вайль еще помнил свое желание размазать ее по стенке, — нравилась ему потому, что была близкой. В ее запахе он улавливал отголоски собственного. Он помнил вкус ее пота, сильные тонкие пальцы, впивавшиеся в кожу на спине. Она была своей.

— Моя женщина, — сказал он вслух, пробуя на вкус непривычные слова. — Моя...

Все было как-то просто и необычно одновременно. Раньше он всегда был одинок. Он пытался найти себе пару, но девчонки Города либо шарахались от него сразу, чувствуя опасность, либо соглашались переспать, но когда Вайль только-только входил во вкус сексуальных игр, почему-то пытались улизнуть, сопротивлялись. И тогда он забывался — тьма заливала разум, приходило небытие, в котором было немного наслаждения, но много свободы. А наутро в комнате было много крови, и просыпался он всегда один. Аэль была другой — она не смеялась, не дразнила и не шарахалась прочь в испуге. Она приняла его и сумела сделать так, что было хорошо. Тьма не пришла за ним, Аэль была сильнее тьмы.

Вайль не слишком задумывался над тем, почему так случилось. Она появилась, и она могла сделать ему хорошо, очень хорошо. Могла прогнать тьму. Этого было достаточно. Недавнюю боль он принял, как принимал все в себе, и почти забыл. Марш-бросок вернул ему свободу дыхания и привычное ощущение полупокоя. Боль была, Аэль говорила, что нужно терпеть, он терпел. Потом боль ушла, ее больше не было. Должно быть, время терпения прошло. Он мог вспомнить все свои мысли и ощущения, но не считал нужным обдумывать это.

Ему дали выспаться как следует, хотя он и не просил. Когда он проснулся от боли в занемевшей во сне руки, в пещерке никого не было. Вайль уже привычным движением оправил форму, вылез в основную пещеру. Там было весело и шумно — Аэль и Лаан по очереди рассказывали какие-то байки, солдаты ухахатывались, толкая друг друга локтями. Потом они заметили Вайля и заметно притихли, поглядывая на него с опаской.

— Веселитесь, — махнул он рукой, и потянулся, напрягая затекшие мышцы.

После сна на холодном камне ломило шею, а между лопатками возник жесткий мышечный блок. Вайлю это не понравилось, он попытался выгнуться назад и промять рукой мышцы — но получилось так себе. Ему нужна была хорошая нагрузка, пробежка, например. Но, судя по часам, об этом и мечтать не приходилось — только-только вечерело. Где-то через полчаса, когда Вайль допивал витаминно-протеиновый напиток, свод пещеры вдруг задрожал и раздался устрашающий низкий гул. Вибрировал пол, вибрировала каменная стена за спиной Вайля, ходуном ходили валуны, ограждавшие импровизированный очаг.

— Бомбардировка? Или танковая колонна над нами? — с интересом посмотрел вверх Лаан. — Пойду-ка посмотрю...

Аэль испуганно прижалась к Вайлю — само по себе пребывание в пещере уже обостряло ее привычную клаустрофобию, и ей было трудно держать себя в руках, но сейчас, когда казалось, что стены обрушатся и их завалит камнем, она почувствовала, что вот-вот завопит во весь голос и побежит следом за Лааном — куда угодно, лишь бы прочь отсюда, наружу, на открытое пространство. Ее паника быстро передалась остальным — девчонка, которая так и осталась для всех «девушкой с синяками», вскочила, ударилась головой о выступ камня, упала и зарыдала в голос, еще двое парней тоже вскочили, глядя на капитана. Через минуту поднялся такой переполох, что Аэль неожиданно успокоилась и теперь старалась только вовремя отодвигать ноги от солдатских ботинок, регулярно появлявшихся перед ней.

— Всем сесть!!! Тишина!!! — рев Вайля, наверное, был слышен и снаружи, и подействовал он, как удар парализатора. — Пещера выдержит. Если вы не будете бегать. Так что следующего, кто встанет, я пристрелю.

Это, пожалуй, было слишком круто — да, паника почти прекратилась, но Аэль подметила, как трое — старшина и парочка парней — косятся на Вайля, словно просчитывая, как убрать его ото входа в пещеру и выбраться наружу.

— Так, мальчики и девочки, — сказала она. — Сейчас мы будем петь. Тихонечко, чтобы нас не услышали.

Она сама затянула медленную напевную мелодию известной всем баллады о прощании воина, и уже на второй строке ей начали подпевать. Сначала пение описывалось пословицей «кто в лес, кто по дрова», но Аэль продолжала, и постепенно голоса слились во вполне гармоничный хор. Это чуть-чуть успокоило всех, а где-то под конец баллады и гул земли прекратился.

Вернулся Лаан.

— Это все же были танки. Они прошли на северо-запад. Там снаружи уже не лес, кстати.

— А что?

— Руины города. А мы тут типа в подвале. Чей город, чьи танки — непонятно. Вообще странное местечко...