Мир наизнанку - [20]

Остается одно. Самое главное, потому что самое правдоподобное. "Ласкающий ветер". Обманув всех, чужак каким-то образом укрылся на корабле и сейчас находится в сотнях лиг от Курку.

Квенд вскочил на ноги. Слабость и дурнота исчезли, он ощутил прилив сил. Немедленно в погоню! Куда там направился "Ласкающий ветер"? В Лиг-Ханор? Что ж, придется доставать чужака там.

И тут Квенд Зоал совершил свой первый в жизни должностной проступок. Он обязан был связаться посредством Магического Кристалла с Палом Коором и доложить о своих выводах. В этом случае "Ласкающий ветер" был бы должным образом встречен в порту Лиг-Ханора, и нашлись бы специалисты, ликвидировавшие чужака. Но Квенд желал, желал яростно и страстно, сделать это сам! И долг отступил перед этим желанием. Квенд спрятал Магический Кристалл и пошел к капитану.

– В путь, Сидарх! – с порога объявил он. – Курс – на Лиг-Ханор!

Капитан Ил Сидарх, умудренный опытом и убеленный сединами морской волк из касты моряков, в иерархии которой занимал видное место, почтительно поклонился:

– Слушаюсь, о высокий! Пожалуй, завтра сможем отправиться.

– Завтра?!

– Надо пополнить запасы воды и продовольствия. Я уже договорился об этом, завтра утром все необходимое подвезут, мы погрузимся и сразу же сможем поднять паруса.

– О, проклятие демонов! Неужели это нельзя ускорить?

– Я попробую, о высокий, но это зависит не только от меня.

– Пробуй! Если нужны будут дополнительно деньги, я дам.

Ил Сидарх еще раз поклонился и быстрым шагом двинулся исполнять приказ. Вскоре уже он в сопровождении боцмана и кока оказался на берегу, и все трое направились в поселок. А еще через несколько тэнов к причалу подъехали первые повозки с мешками, бурдюками и бочонками.

Однако лишь к вечеру погрузку удалось закончить, и "Добрая весть" отплыла. Раздосадованный задержкой, Квенд Зоал ходил мрачнее тучи, и капитан, опасаясь взрыва необузданного гнева хозяина, старался не попадаться ему на глаза. Поэтому он и не упомянул об одном пассажире (точнее, пассажирке); не богато, но вполне прилично одетая девушка с красивыми, но очень грустными синими глазами уплатила требуемую сумму и поселилась в отведенной ей каюте.

Так получилось, что Квенд Зоал, проводивший время либо в своей каюте, либо в тренировочном зале, оборудованном в одном из трюмов, за все одиннадцать дней пути до Лиг-Ханора так и не встретился с единственной пассажиркой шхуны и даже не узнал о ее существовании. Четверо же помощников Квенда, которых он прихватил с собой для всякого рода тайных и деликатных поручений, всю дорогу играли в кости и накачивались рн'аггом до такой степени, что вряд ли заметили бы и десяток пассажиров. Чему капитан Ил Сидарх, надо сказать, оказался чрезвычайно рад, ибо в таком случае вся сумма денег оказывалась у него в кармане.

Отцовское сердце почуяло недоброе еще в море, куда Дан Зортаг вышел с несколькими товарищами половить рыбу. Конечно, рыба – не Голубой Дракон, но между Большими Левами она оказывалась существенным подспорьем ловцам и их семьям и вносила немалое разнообразие в меню завтраков, обедов и ужинов. Погода благоприятствовала промыслу, невод раз за разом появлялся из темных глубин, полный серебристой сверкающей массы, и можно было еще ловить и ловить, но протрубил слышный лишь ему одному глас беды, и не посмели перечить Дану друзья, увидев его потемневшее от дурных предчувствий лицо.

Весь путь Дан Зортаг не отрывал глаз от медленно, очень медленно приближающегося берега; баркас подошел к нему в точке, ближайшей к его дому. Запрыгнув в спущенную на воду лодку, Дан несколькими могучими взмахами весел подогнал ее к берегу и, не дожидаясь, пока она ткнется носом в песок, соскочил в воду.

Он плохо помнил, как бежал всю дорогу до дома, как влетел внутрь, уже чувствуя холод опустевшего гнезда, как метался по комнатам, зовя единственную доченьку, свою Ладушку… И только в спаленке ее, увидев прислоненный к цветочному горшку листок хианга, покрытый торопливым почерком Лады, он все понял. И без сил опустился на пол.

Уже потом он прочел записку.

Мой родной, мой дорогой, мой любимый отец! Умоляю – прости меня за то, что делаю. Но не могу я по-другому. Иду я за Рангаром, как нитка за иголкой, и нет у меня иного пути в этом мире. Ты рассказывал мне, что мать моя сбежала с тобой, даже не получив родительского благословения. Такая была отчаянная и так сильно любила тебя. А ведь у меня ее кровь, и я поступаю, как она. Помню, ты говорил мне как-то, что судьба ее страшная, быть может, и миновала бы ее, получи она родительское благословение. И ежели любишь ты меня, ежели не прогневила я сердца твоего так, что забыть меня захочешь, молю: прости меня, отец! И благослови! Ибо ничто сейчас не сможет помочь мне, кроме твоего благословения. А коль все хорошо сложится, так и свидимся.

Деньги, которые ты мне на приданое отложил, я взяла, чтобы заплатить за место на корабле. Их хватит и на первое время на материке. Если случится оказия, перешлю весточку.

Твоя дочь Лада, любящая тебя навеки.

Дан несколько раз перечитал написанное, повторяя каждое слово, пока не заучил наизусть. Но и после этого он читал, не видя уже расплывающихся букв, и впервые за семь лет слезы катились по его обветренному, изрезанному морщинами лицу.