Мир на краю бездны - [198]

— А известно ли Вам, господин Сталин, — спросил Гаврилович, — о слухах, будто Германия собирается напасть в мае на Советский Союз?

— Путь попробует, — ответил Сталин, — Нервы у нас крепкие»[877]. В «войне нервов» советско-югославский договор должен был убедить Гитлера — выступать против СССР в мае очень рискованно. В тылу неладно.

Но Сталин со своей дипломатической комбинацией ломился в открытую дверь — внимание Гитлера уже переключилось на Балканы, и он, закусив удила, отложил нападение на СССР. Гитлер не доверял новому югославскому руководству. Что получится, если в разгар операции против Греции югославы пропустят англичан в тыл германской армии? Тем более недопустимым было сохранение на Балканах режима, дружественного СССР. Фюрер решил нанести одновременный удар сразу и по Югославии, и по Греции, где высадились англо-австралийско-новозеландские войска. Через несколько часов после подписания советско-югославского договора немецкие войска начали бомбить Белград, а в Югославию вторглась коалиция в составе Германии, Италии, Венгрии, Болгарии и Румынии.

Накануне Сталин торопился с подписанием советско-югославского договора. Он заставил югославскую делегацию собраться на подписание сразу, как только был подготовлен проект — глубокой ночью. 6 апреля планировался дипломатический прием по поводу этого события. Сразу после вторжения Германии на Балканы Сталин приказал Молотову отменить прием, что вызвало даже перепалку между вождем и его верным соратником. «Отменить? Почему отменить? Подожди, подожди, ведь мы же официально заявили югославам, что сегодня будем чествовать их. Об этом наверняка уже знает весь дипкорпус». Как же престиж государства! Молотов тем и был хорош, потому и сменил Литвинова, что прежде всего заботился о престиже СССР. Но теперь шла слишком тонкая игра, нюансы которой Молотов чувствовал плохо. Цель югославской партии достигнута, Гитлер повернул на Балканы, теперь не следует бросать ему там вызов громкими демонстрациями, выражением солидарности с врагами Германии. Поэтому Сталин, не вдаваясь в подробности, оборвал разговор в приказном тоне: «Надо оставить эту затею, ставшую неуместной»[878]. В это время Сталин уже продумывал замену Молотова на посту председателя Совнаркома собственной персоной. Нужно было тверже держать руль внешней политики в собственных руках. Слишком тонкую игру он вел, чтобы раскрывать все ее стороны даже Молотову…

17 апреля Югославия была разгромлена. К 23 апреля греко-британские силы также были разбиты. 15 апреля высадившиеся в Ливии немецкие войска отбросили британцев в Египет. В Европе британцы держались только на островах (в том числе на греческом Крите). Поле для войны с СССР было почти расчищено. Но из-за нападения на Югославию и Грецию Гитлер был вынужден перенести сроки нападения на СССР с 15 мая на 22 июня. Это имело большое значение для исхода всей мировой трагедии.

Итак, программа Пакта Молотова-Риббетропа была выполнена, Европа четко поделена. Настало время передела мира. Поскольку СССР отказался подчиниться германскому плану этого передела, он должен был стать следующей жертвой. Сегодня все знают, что Гитлер планировал напасть на СССР. Чем мог ответить на эту угрозу Сталин? Нанести удар первым? Готовиться к обороне?

Историки и публицисты вот уже несколько лет ведут на эту тему спор, который больше напоминает войну. И между тем, большинство участников этой войны отчасти право. Ответ на загадку 1941 года неоднозначен.

Глава IX Капкан Сталина

«Оборонцы» и «наступатели»

1941 год — не просто черная дата в отечественной истории. Это — психологическая травма народа. И неудивительно, что большинство людей, родившихся в России, не может равнодушно рассуждать об этом времени. Шок, пережитый народом, заставляет людей, даже далеких от исторической науки, возвращаться к этому времени, снова и снова всматриваться и вдумываться в него. Почему нас застигли врасплох? Почему армия, в конечном итоге разгромившая нацизм, сначала отступала до Москвы? Могло ли быть иначе?

Объяснение, ставшее общепринятым на десятилетия, предложил Н. Хрущев в своем знаменитом докладе ХХ съезду — во всем виноват Сталин. Мы доверились Вождю, а он недоглядел. Плохо готовился к обороне. Вариант на ту же тему для сталинистов — Сталина плохо информировали. В любом случае — недалекий человек возглавляет огромную страну, и никто его глупости не перечит — все боятся. Однако критики Сталина, в главном продолжали укреплять как раз его версию — мы готовились к обороне и только к обороне.

В 1992 г. в России вышла книга В. Суворова «Ледокол», в которой утверждалось, что Сталин готовил удар по Германии в 1941 г., но чуть-чуть не успел. Версия Суворова привлекла к себе внимание и симпатии значительной части читателей не только свежим взглядом, не только тем, что позволила объяснить многие неувязки прежней, «оборонительной» версии, но прежде всего своеобразным восстановлением исторической справедливости. Советский Союз перестал выглядеть страной дураков, возглавляемой дураком. Сталин считался с угрозой и нашел на нее свой ответ. И ошибся чуть-чуть. С кем не бывает.