Мир львинов - [25]

— Мрах и Эрих давно мечтают о возвращении домой. Подождем пару седьмиц, пока земля просохнет, и пойдем. А пока — сходил бы ты на охоту.

Варму несказанно обрадовался и расцеловал жену, потом спросил:

— Ты сказала — пойдем? Я не ослышался?

Мара крепко обняла его, гладя по волосам: — Именно так я и сказала! Я пойду с тобой! И не вздумай возражать.

Молодой варах вовсе и не собирался возражать — он был на седьмом небе от счастья. Еще раз расцеловав жену, юноша бросился искать Мраха и Эриха, чтобы сообщить им новость — скоро мальчики вернутся в родное стойбище.

Глава 25. Черная скала. Другие люди

В путь тронулись лишь через месяц, по причине болезни обоих львинят, Эриха и Омы.

Виновницей задержки оказалась Ома: прослышав про плоты, на которых соплеменники Эриха ходили рыбачить, девочка уговорила друзей тоже сделать такой. Ребята решили обойтись без посторонней помощи — взрослые были заняты сборами, но поспешили и что-то напутали: плот, такой прочный с виду, развалился, едва отчалив от берега, и вся компания оказалась в ледяной воде. Мокрые и продрогшие, дети доплелись до родной пещеры, обогрелись и успокоились, и, скорее всего, отделались бы легкой простудой, но тут Ома, которой не давала покоя слава брата, решила всех полечить — на всякий случай. Что именно она напихала в котелок, какие травы и корешки взяла из запасов Варму, осталось тайной. Гораздо важнее был результат: дети слегли с тяжелым отравлением.

Скорее всего, им еще повезло — Ома заварила не очень крепкий отвар, но, тем не менее, проболели седьмицу.

Варму ужасно разозлился на сестру: из-за ее глупости и самонадеянности все четверо могли умереть, и, едва лишь девочка поправилась, выпорол без пощады — Ома потом еще три дня спала на животе — а после начал учить лекарскому делу.

Земля давно просохла и на березах начали распускаться листочки, когда, наконец, их отряд покинул пещеры под холмом. Три воина-вараха, двенадцать молодых львинов, одна темноволосая женщина и четверо детей бодро зашагали к горам, неся за плечами дорожные мешки. Разумеется, львица и львенок увязались за ними.

Их путь проходил через лес, совсем рядом с бывшим стойбищем варахов, и Варму не удержался, чтобы не взглянуть на место, где прошли его детство и юность. Развалины встретили отряд тишиной и пустотой, и воины не стали здесь задерживаться. Свернув на уже успевшую зарасти травой тропу, путники углубились в лес и скоро оказались на большой поляне, окруженной столетними елями. Прямо посреди поляны возвышался черный камень в четыре человеческих роста, и львины невольно вздрогнули — на его поверхности, изъеденной ветрами, явственно проступало изображение львиной морды. Это была знаменитая черная скала, у подножия которой на площадке из кроваво-красного гранита умирали страшной смертью пленные. Варахи тоже боялись черной скалы — побледнели и тихонько перешептывались, но дух камня никак не проявлял себя: то ли спал, то ли покинул это место, и воины потихоньку успокоились. Посовещавшись, варахи все же оставили жертву — несколько кусков копченого мяса — так, на всякий случай, и поспешили прочь. Львины последовали за ними.

Дальнейший путь продолжали в молчании — у всех было тяжело на душе: варахи оплакивали погибших в пещере родных, львины — принесенных в жертву соплеменников, и разговаривать никому не хотелось.

Но тишина вскоре начала угнетать идущих. Первыми ожили дети — их разбирало любопытство. Начала Хеля.

Словно невзначай оказавшись рядом с Варму, львинька взяла его за руку и, с невинным видом заглядывая юноше в лицо, спросила:

— А ты когда-нибудь его видел?

Варму покачал головой:

— Духа? Нет, не видел…

Убедившись, что юноша готов отвечать, Хеля немедленно задала следующий вопрос:

— А кто видел?

Варму задумался. По поселению ходило много разных слухов, и кое-кто уверял, что встречался-таки с духом черной скалы, но… Их рассказы не внушали особого доверия.

— А если его никто не видел, тогда почему боитесь?

Действительно, почему? Молодец Хеля, умеет задавать правильные вопросы…

— Ну… — замялся Варму, — Он землетрясения насылает…

— А кто это сказал? Он сам?

Молодой варах не ответил. Ему стало страшно. Однако Хеля не сдавалась. Дернув Варму за руку, она продолжила: — Интересно как у вас получается… Духа нет, или есть, на всякий случай боитесь и приносите наших в жертву…Ну, приносили. А зачем?

— Не болтай! — разозлился Варму. — Вдруг дух услышит?

Хеля замолчала, немного испуганная, но вскоре любопытство опять пересилило, и львинька спросила, робея:

— А ты приносил жертвы?

Варму приносил жертвы. Все приносили. Но как сказать об этом девочке?

— Приносил, — вздохнула догадливая львинька. — А кто это был?

— Тебе лучше не знать. — резко ответил юноша, обрывая разговор, и Хеля поняла — больше он ничего не скажет.

…Львиня, совсем молоденькая, испуганно жалась к черному камню. Огромные золотистые глаза, полные животного ужаса, перебегали с одного человеческого лица на другое, моля о пощаде. Девушка знала, что обречена, но до последнего продолжала надеяться…

У Варму в руках была веревка. Швырнув львиню на алтарь, он связал девушке руки и ноги и оставил лежать.