Мир львинов - [23]

— Варму! — возопил львинок и со всех ног бросился к темневшему на слоне холма входу. Девочки поспешили за ним — им не надо было ничего объяснять, а зачем? Все и так ясно…

Глава 21. Бесприютные

Дюжина воинов, десяток женщин, старуха, и чуть более двадцати детей пробирались вдоль реки по едва заметной тропке, под затяжным дождем. Шли тяжело, увязая в грязи, многие хромали. Кое у кого из женщин на руках попискивали младенцы. Двое мужчин несли носилки с раненым. Выглядели путники жалко — полуголые, ободраные, промокшие, вооруженные лишь дубинками и заостренными кольями, они брели в никуда.

Вот одна из женщин, совсем молоденькая, но уже с ребенком за спиной, поскользнулась и упала на колени. Шагавший вслед за ней мальчик помог ей встать. Женщина благодарно улыбнулась: — Спасибо…

— Давай малыша понесу. — предложил мальчик. — Ты устала…

— Так ведь и ты устал… — вздохнула женщина, но ребенка отдала.

Мальчик пристроил младенца поудобнее и протянул спутнице яблоко: — На вот…

Яблоко было маленькое и грязное, но женщина жадно впилась в него зубами. Она уже почти сутки не ела ничего, кроме нескольких подобранных по дороге сырых улиток.

— Откуда? — спросила юная мать, в три укуса покончив с кислым плодом.

Мальчик пожал плечамии: — Из леса, конечно…

— А ты?

— А у меня еще есть. — и высыпал ей на ладонь горсть орехов: — Грызи!

— Да ты богач! — воскликнула женщина и отправила орехи в рот.

Мальчик покопался в небольшом мешке, который до этого нес зажатым под мышкой, и достал еще одно яблоко:

— Видишь?

Изголодавшаяся мать жадно смотрела на маленький, чуть подвявший плод.

— Бери. — велел мальчик. — Тебе надо.

Второе яблоко исчезло так же быстро, как и первое. Перекусив, женщина чуть приободрилась и пошла увереннее.

— Спасибо, Эрих… — искренне поблагодарила она. — Если бы не ты…

Ребенок проснулся и заплакал — он хотел есть. На ходу прикладывая сына к груди, женщина опять поскользулась, но удержалась на ногах. Младенец недовольно завопил.

Некоторое время шли молча. Малыш сосал, женщина думала о чем-то своем, мальчик чистил какой-то корень.

Потом женщина тоскливо спросила, глядя на хмурящееся тучами небо: — Неужели опять будем под деревьями ночевать? Пещеру бы какую найти…

Дождь продолжал лить, поднялся ветер, впиваясь в незащищенные тела людей тысячами ледяных иголок. Смеркалось. Вдруг впереди зазвучали радостные крики. Тропка вильнула влево, потом сделала резкий поворот направо, повторяя изгибы реки, и усталые путники увидели высокий песчаый берег, заросший густым кустарником. Обрыв оказался сильно обрушен снизу, из него выпало несколько валунов, зато сверху нависал довольно широкий земляной козырек.

Не пещера, конечно, но лучше, чем совсем ничего…

У стены оказалось теплее: сюда не залетали порывы ветра и капли дождя, и — о, радость! обнаружилась целая куча сухого плавника.

Вскоре весело запылал костер, и измученные люди потянулись к нему, пытаясь согреться. Женщины и дети насобирали моллюсков и речных улиток и жарили над огнем. Запах дыма, мокрых шкур и горячей еды пополз над водой…

Утолив голод и немного обсушившись, люди устраивались на песке поближе к стене и сразу засыпали. Это было счастье — впервые за трое суток уснуть почти сытыми и под крышей…

Вот только Эриху почему-то не спалось. Лежа на куче сухих водорослей, мальчик широко раскрытыми глазами смотрел в темное небо. Натруженые за день ноги горели, тело ныло, и, хотя желудок и не требовал больше пищи, сон не приходил. Рядом тихонько посапывала его спутница с малышом; ребенок, причмокивая, сосал палец.

Мальчика одолевали скверные думы. Уже пять месяцев прошло с того злополучного дня, как его и Мраха уволокло вздувшейся рекой. Осень на исходе, скоро выпадет первый снег, а родное стойбище все дальше и дальше. Настанет ли вообще когда-нибудь день, когда Эрих снова увидит мать, или ему суждено прожить среди чужаков до самой смерти? Опять же, Мрах. Друг детства. Они даже родились в один день. Жив ли он, и что делает сейчас? Спит, скорее всего, в подземном логовище, в тепле и уюте. Эрих вспоминал их детские шалости, ночевки под древним пнем, купание котенка… «Мрах-Мрах, пушистый львинок с кисточкой на хвосте, неужели мы больше никогда не встретимся с тобой?»

И Эрих вдруг впервые по-настоящему осознал: не встретятся. Мрах, друг детства, ушел из его жизни навсегда.

Вместе с родным стойбищем, мамой, козами и многим другим. Отныне его семья — варахи, и по-иному не будет.

Одинокая слезинка скатилась по его щеке, и Эрих смахнул ее на песок. Не о том надо плакать: надвигается зима, а племя до сих пор не имеет никакого пристанища…С этой мыслью мальчик и заснул.

Глава 22. По следам друга

Ах, если бы Эрих знал, как сильно ошибся, думая, что Мрах провел эту ночь в теплой постели…

Отряд из пятидесяти львинов, двух львинят и одной человеческой девочки под предводительством Варму шел по следам варахов уже почти сутки. Не обремененные младенцами и ранеными, сытые молодые воины быстро продвигались вперед. Даже дождь не стал для них большой помехой — следы сорока варахов не та просто смыть! Дети шагали наравне со всеми — их не хотели брать, сами напросились. А раз сами — значит, терпите. И они терпели: усталость, боль в натруженных ногах, мокрую одежду и слякоть, ночевки на голой земле и холодную походную пищу…Никто не ныл и не жаловался, даже девочки. Так что скоро молодые львины перестали поглядывать на детей с опаской, а потом и зауважали: настоящие бойцы растут! Вместе с отрядом, то отставая, то обгоняя, бежали львица и львенок: котенок за эти несколько месяцев сильно подрос и уже давно не помещался у Мраха на коленях, что не мешало ему по-прежнему следовать за своим названым братом повсюду. Глядя на него, львинок начал всерьез подумывать, что будет еще через полгодика, когда тот превратится во взрослого льва: уже сейчас многие возражали против присутствия в поселении хищника… Но Мрах не собирался так долго оставаться в племени: он мечтал о возвращении домой. Только сначала необходимо было найти Эриха: вместе исчезли — вместе и вернутся. О том, что Хеля вряд ли захочет идти с ними, львинок старался не думать…