Мир Калевалы - [15]

Аня Бурса, Вика Лопатина, Максим Цуцей, Алиса Суходольская, которые занимаются у Марины Вячеславовны Чарушиной в Войсковицах, представили свою керамику «Северные сказания». Понятно, что они изучали национальный костюм угров, одежду, специальные лыжи, финские ножи, копья, шапки, краги, кушаки. Рассматривали узор, вышивку на одежде и оружии. Подошли к делу со всей серьезностью, как и подобает читателям Калевалы – по верхам это сочинение не прочтешь…

Взгляните на их Вяйнемёйнена, на то, как вдохновенно он играет на кантеле! Как несет его орел, отдохнувший на магической березе, орел торжественен и силен. Он рассекает воздух, подобно мощном удельтаплану – волосы старца треплет ветер! Это ветер страны Калева, которая никогда не уйдет в песок. А как бесхитростен маленький олень, доверчиво прижавшийся к ноге песнопевца. Вглядишься и словно ощутишь смолистый густой воздух того давнего леса, в котором мы стояли с дочками, взирая на озеро, и белки спускались нам на плечи, и сороки заглядывали в глаза…

Библиотекари «Купринки» рассказали мне, как многие дети страшно удивлялись тому, что Вяйнемёйнен такой старый. Ну, действительно, годы его отрочества, зрелости тут не показаны, они пронеслись в мгновение ока. Вроде только что был малюткой, родившимся у матери Воды, и тут на тебе – седобородый песнопевец. Почему так? – спрашивали они. Признаться, я и сама совсем недавно это поняла. Когда читала Калевалу в детстве, тоже изумлялась тому, как мгновенно постарел старый верный Вяйнемейнен. А теперь мне ясно: так оно и бывает. Просто «как раздастся крик кукушки, сердце радостно забьется, на глаза выходят слезы, по щекам вода струится, как горох бегут те капли, как бобы, идут большие; становлюсь на локоть старше, делаюсь на четверть ниже, тело все мое трепещет, лишь услышу крик кукушки…» Время быстротечно, как легкая птица, как пчелка – быстрый человечек. А золотая мельница Сампо все мелет, обещая нам счастье…

В поисках страны Калевалы

Алексей Ланцов

(Хельсинки)

Не так давно Финляндия отметила юо-летие обретения независимости. Святой обязанностью всех вовлеченных в это юбилейное мероприятие было почтить особым вниманием имена тех, чьими усилиями созидалась финская государственность. Есть в этом славном ряду место и Элиасу Лённроту – легендарному собирателю фольклора, автору эпической поэмы «Калевала». Значение этой поэмы трудно переоценить: в ней мы находим попытку реконструировать древнюю историю финского народа, указать на его истоки, дав тем самым твердую почву пробуждающемуся национальному самосознанию финнов. Окончательная редакция «Калевалы» была издана в 1849 году и вместе с первой редакцией 1835 года, а также другими трудами Лённрота стала мощным обоснованием идеи независимого финского государства.

Мне уже приходилось писать о той роли, которую сыграла эпическая поэма Лённрота в деле формирования финской нации, и о том, как вообще стало возможно появление подобной поэмы в тех исторических условиях (статья «Эпос, создавший государство»). Здесь же мне хотелось бы остановиться на вопросе о том, где и как собирал материал для своего будущего произведения Лённрот и какова была, скажем так, его сверхзадача.

Элиас Лённрот родился д апреля 1802 года в местечке Самматти (ныне входит в муниципалитет города Лохья) в семье портного. Ему посчастливилось, вопреки «низкому» происхождению, поступить в университет города Турку. В 1827 году Лённрот защитил диссертацию на тему «Вяй-немёйнен, божество древних финнов». Это был первый шаг на пути к его будущей поэме «Калевала».

Мысль о возможности создания из разрозненных произведений устного народного творчества единого целого высказывалась и до Лённрота. Например, еще за десять лет до его диссертации, в 1817 году, начинающий фольклорист К. А. Готтлунд написал ставшие впоследствии широко известными слова: «Если бы только нашлось желание собрать воедино наши древние народные песни и создать из них стройное целое (то ли это будет эпос, драма или еще что-нибудь), из них мог бы возникнуть новый Гомер, Ос-сиан или Песнь о Нибелунгах…»

Готтлунд имел в виду песни, бытующие в Финляндии. Ни он, ни другие в это время еще не знали, что рунопевческая традиция сохранилась не только в Финляндии, но и в соседней русской Карелии. Открытие это сделал Сакари Топелиус-старший, которому посчастливилось встретить летом 1820 года двух коробейников-карел, пришедших торговать в Финляндию из русской части Карелии. Коробейники исполнили по просьбе Топелиуса руны, которые знали. Сенсация состоялась. В дальнейшем контакты Топелиуса с карельскими певцами продолжились. Топелиус не только записывал песни, но и издавал их в виде сборников. Эти сборники Топелиуса стали для Лённрота одним из источников при написании диссертации. Его, как и других исследователей, не могли не воодушевить слова Топелиуса о том, что за пределами Суоми, в некоторых волостях Архангельской губернии «еще звучит голос Вяйне-мёйнена, там звенит еще Кантеле и Сампо» и что именно оттуда он, Топелиус, «получил свои лучшие руны, которые бережно записал».

Поэтому неудивительно, что именно в русскую Карелию и решает отправиться в поисках песен Лённрот. Однако путь туда не был столь простым.