Мир инфории - [2]

— Забыл, как это делается… — сказал я с жалкой улыбкой.

Человечек — точная копия того, первого встреченного мной, который жег за оградой извивающиеся стебли, — понимающе кивнул. Впрочем, по мне все жители этого странного городка были братьями и сестрами.

— Смотрите, — проворковал мой сосед. Он осторожно взял тонкими пальчиками красный кубик и, привстав, поднес к моему виску.

Чудо! Я внезапно ощутил, как нечто постороннее властно входит в мое существо. Неведомые ритмы озаряли мой мозг, в ушах явственно отдавалось эхо дальней музыки, перед глазами замелькали огненные круги…

— Пожалуйста, придерживайте сами, — попросил человечек.

Постепенно в том, что мелькало перед глазами, я начал улавливать некий порядок. Я не мог бы, пожалуй, выразить это словами. Волны музыки, соединенные с волнами света, волны, невидимые и неслышные для окружающих, несли меня и баюкали, усталость таяла, как ледышка, брошенная в теплую воду, и даже голод начал утихать.

Музыка звучала все громче — и видения становились ярче. Это был чудесный сплав мощи и нежности, грусти и радости. Грохотали литавры, пели валторны, рыдала виолончель. Да нет, какие там литавры и виолончель! Это были неведомые музыкальные инструменты — мне, во всяком случае, до сих пор не приходилось их слышать.

Музыка начала стихать. Огненные круги бледнели, удаляясь.

Я попробовал получше прижать кубик к виску, но музыка умолкла. Я опустил кристалл на столик.

— Ну, как инфория? — спросил мой сосед.

Мое мычание — я не пришел в себя после всего — сосед расценил по-своему.

— Несвежая, наверно? — сочувственно сказал он. — Не столица, знаете ли… А вы попробуйте вот это. — Сосед указал на яйцо, отлитое из легкого металла, похожего на алюминий.

— А это что?

— Информация о неустойчивых звездах! Мое любимое блюдо, — улыбнулся человечек. — Попробуйте, эта Киля скоро станет сверхновой.

…Насытившись инфорией, я вышел на улицу. Игрушечный поселок уже зажег вечерние огни. Меня все время не покидало ощущение, что подобный сказочный городок я уже видел где-то. Но где? Читали мы о нем с дочкой? Видели когда-то да экране? Я напрягал память — тщетно.

Осторожно шагая по узким улочкам, я — каюсь — заглядывал в окна. Мне хотелось понять, чем живут эти люди, в чем смысл их существования? И почему главный предмет их разговоров — информация, или, как они говорят, инфория?

В иных окнах я видел уже знакомую картину: человечек сидел, придерживая у виска кубик или шар, и лицо его хранило сосредоточенное, какое-то отсутствующее выражение. Такое лицо бывает у моей дочери, когда я рассказываю ей сказку перед сном…

Я уже догадался, что небольшие предметы правильной геометрической формы — это блоки информации.

«Нет, эти существа не люди, — размышлял я, — хотя внешне и походят на них. Может ли человек жить одной только информацией, как бы интересна и разнообразна она ни была?»

Медленно плыл я в уличном потоке, и местные жители, кажется, уже перестали задирать головы, разглядывая длинного пришельца, и вообще не обращали на меня внимания: привыкли, что ли?

Голова гудела от поглощенной в ужин информации. Мне необходимо было разобраться во всем. Рассказать такое друзьям — не поверят. Пожалуй, засмеют. Но ведь все это — на самом деле! Вот я стою на оживленном перекрестке, и меня обминают спешащие прохожие. Подношу к уху часы — они тикают, как обычно. Сейчас половина девятого — осенью темнеет рано. Вот, могу даже ущипнуть себя за руку. Боль вполне реальна.

А может, космические пришельцы?! Нет, невозможно. У всех на виду, в двух шагах от Москвы? И никто их не заметил? И потом, этот городок, кажется, не единственное их поселение. Человечки упоминают в разговорах свою столицу. Значит, существует целый мир? Мир Инфории, которого нет на картах!

Навстречу мне не спеша шел человечек — поверьте, я не мог называть их иначе: слишком походили они на людей, но только, так сказать, в уменьшенном издании. Человечек выглядел старым и умудренным жизнью. Его-то я и искал. Пусть он наконец объяснит, на каком я свете.

Когда мы поравнялись, я нагнулся и взял его за руку.

— Простите, мне нужно поговорить с вами.

Старик, кажется, не удивился.

— Отчего же, обменяемся инфорией.

— Инфория, инфория, — пробурчал я. — Только о ней и слышу. Неужели у вас нет других тем для разговора?

— А что на свете важнее инфории? — удивился старик.

Каким-то образом мы очутились подле небольшой лужайки. Жесткая трава доходила моему собеседнику чуть не до подбородка.

— Прекрасная инфория, — сказал он, поглаживая стебелек. Присмотревшись, я понял, что это трава, вроде той, стебли которой жег на костре первый встреченный мной человечек. Только эти были зеленые, а те желтые, поблекшие.

Стебли тихо шуршали под свежим ветерком, будто нашептывая мне диковинную информацию.

Появилась луна, и бледные блики скользили по лицу старика, когда он поворачивал голову.

— Что это за трава? — поинтересовался я.

— Обычная.

— Значит, в стеблях записана информация?

— Конечно.

— Но какая?

— Разная, — пожал плечами старик. Он сорвал травинку и попробовал ее на зуб.

— Ну, как травка? — глупо спросил я.

— Уже созрела, — серьезно ответил старик. — Пора косить.