Мир чудес - [122]

Шрифт
Интервал

Я знала, что дед пригласил кого-то в Зоргенфрей, чтобы отремонтировать игрушки, и горела желанием выяснить, кто же это. Издеваться над секретарями было скучно, а мучить Гофштаттера — музыканта — мне уже надоело. Он был неудачником и легкой добычей — чуть что, и в слезы. Я довольно долго следила за Магнусом, прежде чем он меня заметил. Чтобы заглянуть в окно его мастерской, нужно было вскарабкаться на узкий карниз довольно высоко над землей, но уж если я выглядела как обезьяна, то почему бы мне — думала я — и не действовать по-обезьяньи? Поэтому я забиралась на карниз и наблюдала за этим маленьким, отвратительно чистеньким, обходительным парнишкой — знай сидит себе за столом да без устали возится со своими пружинками и проводками, терпеливо затачивает зубчики малюсеньких шестеренок. В глазу у него всегда была лупа, носил он безукоризненно белый пиджак с длинными фалдами, а садясь, обязательно чуть-чуть поддергивал брюки, чтобы сохранить стрелочку. К тому же он был красив романтической красотой девятнадцатого века, отлично сочетавшейся с маленькими автоматами, которые он ремонтировал.

Прежде чем начались все мои беды, я любила ходить в оперу, а больше всего обожала «Contes d’Hoffman».[198] То, что я видела в мастерской Магнуса, напоминало мне о механической кукле Олимпии из оперы, хотя сам он и ничуточки не был похож на нелепого старика, который ссорился с Олимпией. И вот вам, пожалуйста, там внутри, за окном, сидел Гофман, а снаружи — кто? Был только один оперный персонаж, имевший сходство со мной, — Кундри, женщина-чудовище из «Парцифаля»,[199] но Кундри вроде бы всегда пыталась быть доброй и искала искупления. Я не хотела быть доброй, и на искупление мне было наплевать.

Я много читала, и моей любимой книгой в то время был «Закат Европы» Шпенглера[200] (дурочкой я никогда не была, как вы понимаете), и оттуда я набралась всяких глупостей, которые как бы обосновывали все, что я делала, в особенности если в голову мне приходило что-нибудь разрушительное. Наверно, эта склонность к разрушению есть у большинства молодых, но худшие из них те, кто оправдывает свои поступки чьей-то философией, которую и осмыслить-то по незрелости толком не могут. Я пребывала под знаменем Шпенглера, когда решила преподнести сюрприз Магнусу и чуточку его потрепать. Трудностей с этим, казалось, никаких не предвиделось. Из человека, который наедине с самим собой так заботится о стрелочке на брюках, драчун, несомненно, никудышный.

Сюрприз, однако, ждал меня. Я была больше и сильнее, но не обладала его опытом драк и знанием нравов ночлежек. Скоро он понял, что лупить меня по голове бесполезно, и нанес удар в солнечное сплетение, отчего у меня перехватило дыхание. Потом он взял мою ногу на болевой прием и уселся на меня верхом. Вот тогда-то и состоялся наш первый разговор.

Разговор был долгий, и скоро я поняла, что говорит он на моем языке. Я не имею в виду по-немецки — позднее мне пришлось учить его хорошему немецкому. Я хочу сказать, что он задавал разумные вопросы и ждал от меня внятных ответов. К тому же он был ужасно груб. Я вам говорила, что голос у меня был низкий, хриплый, и он с трудом понимал меня на английском и французском. «Ты что, получше не можешь говорить? — спросил он, и когда я ответила, что не могу, сказал: — Ты просто не пытаешься. Ты специально еще хуже делаешь, чтобы казаться чудовищем. Ты не чудовище. Ты просто дурочка. Лучше брось это».

Никто еще со мной так не разговаривал. Я была наследницей Негели и очень несчастной. Я привыкла к почтению, привыкла к тому, что люди проглатывают все, что получают от меня. Но вот этот господин Брюки-стрелочкой, говоривший на аристократическом английском, хорошем и чистом французском и дворовом немецком, имеет наглость учить меня, как нужно говорить. Вводит свои порядки и ставит условия! «Если хочешь приходить и смотреть, как я работаю, веди себя по-человечески. Как тебе не стыдно — переколотила столько красоты. У тебя совсем нет уважения к прошлому? Ты только посмотри: оркестр из двадцати обезьянок с дирижером, а ты превратила их в груду железок. Я должен это починить; чтобы они опять смогли играть свои шесть коротеньких мелодий, нужно от четырех до шести месяцев кропотливой и очень квалифицированной работы. И все из-за тебя! Твой дед должен был привязать тебя к флюгеру и оставить на крыше умирать!»

Это было что-то новенькое — ничуть не похоже на епископа и дедушкины слезы. Конечно же, я знала, что все это пустая болтовня. Может быть, он и надеялся меня пристыдить, но я думаю, он все же был умнее. На самом деле он всего лишь давал мне понять, что ничего такого терпеть от меня не собирается. Он прекрасно знал, что на стыд меня не возьмешь. Но это было что-то новенькое. И он мне понемногу начинал нравиться. У маленького господина Брюки-стрелочкой были характер и эгоизм, который не уступал моему собственному.

Так что — мне продолжать? Если продолжать и дальше, то рассказывать должна я. Но, может быть, закончим этот исповедальный вечер?

— Непременно продолжать, Лизл, — сказал я. — Ты всегда умела убеждать других делиться самыми их сокровенными тайнами. Будет несправедливо, если ты откажешься рассказывать дальше.


Еще от автора Робертсон Дэвис
Мятежные ангелы

Робертсон Дэвис — крупнейший канадский писатель, мастер сюжетных хитросплетений и загадок, один из лучших рассказчиков англоязычной литературы. Он попадал в шорт-лист Букера, под конец жизни чуть было не получил Нобелевскую премию, но, даже навеки оставшись в числе кандидатов, завоевал статус мирового классика. Его ставшая началом «канадского прорыва» в мировой литературе «Дептфордская трилогия» («Пятый персонаж», «Мантикора», «Мир чудес») уже хорошо известна российскому читателю, а теперь настал черед и «Корнишской трилогии».


Пятый персонаж

Первый роман «Дептфордской трилогии» выдающегося канадского писателя и драматурга Робертсона Дэвиса. На протяжении шестидесяти лет прослеживается судьба трех выходцев из крошечного канадского городка Дептфорд: один становится миллионером и политиком, другой — всемирно известным фокусником, третий (рассказчик) — педагогом и агиографом, для которого психологическая и метафорическая истинность ничуть не менее важна, чем объективная, а то и более.


Лира Орфея

Робертсон Дэвис — крупнейший канадский писатель, мастер сюжетных хитросплетений и загадок, один из лучших рассказчиков англоязычной литературы. Он попадал в шорт-лист Букера, под конец жизни чуть было не получил Нобелевскую премию, но, даже навеки оставшись в числе кандидатов, завоевал статус мирового классика. Его ставшая началом «канадского прорыва» в мировой литературе «Дептфордская трилогия» («Пятый персонаж», «Мантикора», «Мир чудес») уже хорошо известна российскому читателю, а теперь настал черед и «Корнишской трилогии».


Что в костях заложено

Робертсон Дэвис — крупнейший канадский писатель, мастер сюжетных хитросплетений и загадок, один из лучших рассказчиков англоязычной литературы. Он попадал в шорт-лист Букера, под конец жизни чуть было не получил Нобелевскую премию, но, даже навеки оставшись в числе кандидатов, завоевал статус мирового классика. Его ставшая началом «канадского прорыва» в мировой литературе «Дептфордская трилогия» («Пятый персонаж», «Мантикора», «Мир чудес») уже хорошо известна российскому читателю, а теперь настал черед и «Корнишской трилогии».


Чародей

Робертсон Дэвис – крупнейший канадский писатель, мастер сюжетных хитросплетений и загадок, один из лучших рассказчиков англоязычной словесности. Его «Дептфордскую трилогию» («Пятый персонаж», «Мантикора», «Мир чудес») сочли началом «канадского прорыва» в мировой литературе. Он попадал в шорт-лист Букера (с романом «Что в костях заложено» из «Корнишской трилогии»), был удостоен главной канадской литературной награды – Премии генерал-губернатора, под конец жизни чуть было не получил Нобелевскую премию, но, даже навеки оставшись в числе кандидатов, завоевал статус мирового классика. «Чародей» – последний роман канадского мастера и его творческое завещание – это «возвращение Дэвиса к идеальной форме времен „Дептфордской трилогии“ и „Что в костях заложено“» (Publishers Weekly), это роман, который «до краев переполнен темами музыки, поэзии, красоты, философии, смерти и тайных закоулков человеческой души» (Observer)


Убивство и неупокоенные духи

Робертсон Дэвис – крупнейший канадский писатель, мастер сюжетных хитросплетений и загадок, один из лучших рассказчиков англоязычной словесности. Его «Дептфордскую трилогию» («Пятый персонаж», «Мантикора», «Мир чудес») сочли началом «канадского прорыва» в мировой литературе. Он попадал в шорт-лист Букера (с романом «Что в костях заложено» из «Корнишской трилогии»), был удостоен главной канадской литературной награды – Премии генерал-губернатора, под конец жизни чуть было не получил Нобелевскую премию, но, даже навеки оставшись в числе кандидатов, завоевал статус мирового классика. «Печатники находят по опыту, что одно Убивство стоит двух Монстров и не менее трех Неупокоенных Духов, – писал английский сатирик XVII века Сэмюэл Батлер. – Но ежели к Убивству присовокупляются Неупокоенные Духи, никакая другая Повесть с этим не сравнится».


Рекомендуем почитать
Мистер Бантинг в дни мира и в дни войны

«В романах "Мистер Бантинг" (1940) и "Мистер Бантинг в дни войны" (1941), объединенных под общим названием "Мистер Бантинг в дни мира и войны", английский патриотизм воплощен в образе недалекого обывателя, чем затушевывается вопрос о целях и задачах Великобритании во 2-й мировой войне.»В книге представлено жизнеописание средней английской семьи в период незадолго до Второй мировой войны и в начале войны.


Странный лунный свет

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Скверная компания

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Белый Клык. Любовь к жизни. Путешествие на «Ослепительном»

В очередной том собрания сочинений Джека Лондона вошли повести и рассказы. «Белый Клык» — одно из лучших в мировой литературе произведений о братьях наших меньших. Повесть «Путешествие на „Ослепительном“» имеет автобиографическую основу и дает представление об истоках формирования американского национального характера, так же как и цикл рассказов «Любовь к жизни».


Абенхакан эль Бохари, погибший в своем лабиринте

Прошла почти четверть века с тех пор, как Абенхакан Эль Бохари, царь нилотов, погиб в центральной комнате своего необъяснимого дома-лабиринта. Несмотря на то, что обстоятельства его смерти были известны, логику событий полиция в свое время постичь не смогла…


Папаша Орел

Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.


Мантикора

Что делать, выйдя из запоя, преуспевающему адвокату, когда отец его, миллионер и политик, таинственно погибает? Что замышляет в альпийском замке иллюзионист Магнус Айзенгрим? И почему цюрихский психоаналитик убеждает адвоката, что он — мантикора? Ответ — во втором романе «дептфордской трилогии».


Вальс на прощание

Милан Кундера принадлежит к числу самых популярных писателей современности. Его книги «Невыносимая легкость бытия» и «Бессмертие» буквально заворожили читателей изысканностью стиля, умелым построением сюжета, накалом чувств у героев. Каждое новое произведение писателя пополняет ряд бестселлеров интеллектуальной прозы. «Вальс на прощание» — один из самых любимых его романов.


Кожа для барабана, или Севильское причастие

В компьютер Папы Римского проникает хакер и оставляет сообщение о церкви, которая «убивает, дабы защитить себя». Ватикан отряжает в Севилью эмиссара Лорепсо Куарта — установить личность автора послания и разобраться в ситуации. Отец Куарт погружается в хитросплетения церковной политики и большого бизнеса, вынужден решать тяжелые нравственные дилеммы, распутывать детективную интригу и противостоять соблазну…


Мост

«Мост» — третий и, по мнению многих, наиболее удачный роман автора скандальной «Осиной Фабрики» Иэна Бэнкса. Налицо три плана повествования: потерявший память человек на исполинском мосту, подменяющем целый мир; уморительно коснозычный варвар, его верный меч и колдун-талисман в сказочной стране; инженер-энергетик в Эдинбурге и его бурная личная жизнь. Что между ними общего? Кто кому снится? И кто — один-единственный — в итоге проснется?