Мир Чаши. Дочь алхимика - [145]

Чистая магия, которую направляла воля и не сдерживали цепи академического образования, сорвалась с ладони бледным сполохом, коснулась стражей и вдруг растеклась в кольцо; оно расширилось, расплескалось вширь и пропало из виду, исполнив, впрочем, главное свое предназначение — стражи опустились на колени, а потом повалились на тесаный камень, выпустив из ослабевших ладоней древки. На их телах светились внятные внутреннему взору талисманы, и Жозефина одной волной сырой Силы разрядила их перед тем, как не нуждавшиеся в приказе ее бойцы подошли к спящим.

Пока Каталин с парнями связывали стражей и устраивали их у стены, Жозефина ощупала ворота. Они были проплетены магией столь плотно, что за ней почти терялись дерево, сталь и латунь. Не задумываясь, хватит ли ей сил, предводительница маленького отряда послала вперед волну развевающего магию заклинания. Сила хлынула из ее средоточия и, пройдя через руки, выплеснулась, врезавшись в ворота.

Древние, вделанные в тело огромных створок плетения, предохраняющие от гниения, ржавчины, разрушения, — развеялись, и на ворота разом обрушились все прошедшие от появления Порта почти две тысячи лет. Жалобно хрустнув насквозь проржавевшими петлями, створки просели. Каталин с Лаки толкнули их вперед, и они с грохотом упали в проход. Охранные плетения, замыкающие вход от посторонних, развеялись вместе с прочими.

Лучи предзакатного солнца упали на каменный пол. Отряд, замыкаемый Малышом, вступил в огромный зал, протянувшийся не меньше чем на триста шагов в длину и двести в ширину, и в полном молчании пересек его, минуя бочки, неводы, паруса и бухты канатов. Все это было весьма запыленным, но вполне целым.

Пробравшись через тюки, ящики, бочки, свисающую парусину, отряд вновь оказался у ворот — близнецов тех, которые прикрывали вход извне. Досталось им, правду сказать, куда меньше, но вполне достаточно, чтобы их можно было открыть без применения силы. Двое стражников-южан по бокам от створок спали так же крепко, как те четверо, что остались снаружи.

Отряд прошел еще один зал. Он был поменьше, но все так же заставлен бочками и завален разным морским снаряжением. Пахло камнем, деревом и смолой, слегка — начавшими трухляветь деревом и веревками и, неистребимо, как везде в Кор Фъере, — соленым морем.

Здесь ворот уже не было. Серебро и лазурь вышли в длинный коридор тесаного камня и утроили осторожность, заскользив уже совершенно бесшумно. Сиург, выдвинувшись чуть вперед, изо всех сил процеживал носом воздух.

— Госпожа, Лас говорит, что Фердинандом пахнет слева, — тихо сказал Уиллас. Действительно, Малыш, почти лишенный нюха, но обладающий куда более тонким чувством в отношении своего хозяина, смотрел туда же, переминаясь на лапах. Они стояли уже в конце коридора: слева уходила вниз лестница, справа зияла камера, в которой держали птиц (из ее левой стены неведомой силой — вернее сказать, силой призыва — был вырван немалый кусок), а в стене прямо перед отрядом была дверь.

— Еще запахи есть?

— Есть, — кивнула Каталин. — Из-за двери пахнет человеком.

Жозефина растерялась. Фердинанд был совсем рядом, но еще ближе был Корнуэлл, и следовало ли вначале спасать друга или бить врага, она не могла решить.

— И куда теперь?

— Конечно, вперед, — бойцы не колебались. — Нельзя оставлять врага за спиной.

Жозефина набросила на отряд еще несколько слоев Щитов — в каждом слое были все известные ей Щиты: Тела, Разума, Магии, слитые воедино, — и северяне все разом стремительно вдвинулись в комнату, готовые отразить удар врага и нанести свой.

Их враг, седовласый мужчина, чей сложный и яркий Узор Потоков и огромное количество мощных талисманов могли принадлежать только архимагу, мирно спал лицом в еще теплой яичнице с кровяной колбасой и луком. Воистину, Боги благоволят тем, кто прав.

— Снимите с него все и свяжите, — распорядилась Жозефина, и бойцы, забросив щиты на спины, в двенадцать рук принялись за Корнуэлла; Каталин и Вит остались на всякий случай рядом с госпожой — пусть подземелье было пустым, но присмотр лишним не бывает, да и мало ли какие у этих магов сюрпризы…

Сюрпризов меж тем не предвиделось — заметил или нет Корнуэлл пропажу пленников, но он явно собирался спокойно пообедать, будучи то ли уже подготовленным к встрече с разъяренными де Крисси, то ли полностью уверенным в своих силах и талисманах. К слову сказать, этих талисманов парни уже насыпали целый мешок. Не имеющий магического Дара человек очень удивился бы, увидев подобный набор — тяжелые украшения из золота и камней соседствовали с простыми костяными, деревянными, медными, а иногда и вовсе с какой-нибудь невзрачной палочкой с намотанной на нее ниткой. Но маги прекрасно знали, что талисманы, предназначенные для разных целей, хорошо делать из разных материалов — так, заклинания исцеления лучше всего ложились в дерево и серебро, а для того же Стазиса следовало взять горный хрусталь, притом для постоянного талисмана, хранящего в себе сразу несколько таких заклинаний, — уже алмаз.

Не отвлекаясь на теорию талисманистики, спящего архимага успели раздеть до порток, но и те оказались зачарованными. Парни сняли и их, а потом сноровисто обмотали обнаженное тело веревками, стянув его так, что пошевелить пленник мог разве что головой, и в завершение заткнули рот кляпом из самого невкусного во всем отряде шерстяного носка. Пока парни занимались Корнуэллом, Жозефина успела осмотреть комнату — ничего примечательного там не было: шагов двадцати в длину, она была частью жилым покоем — стол, лавка, узкая кровать, тлеющая жаровня, — а иной частью, и притом большей, — библиотекой, где книги стояли в шкафах темного дерева. Наверняка среди них не было ни одной бесполезной и каждая таила в себе неведомые многим глубины знаний — и она это обязательно проверит, как только найдет тех, за кем пришла. Фердинанд непременно подскажет, что стоит прочесть в первую очередь.