Мир без стен - [19]
Вдохновленный ее словами, Рассвет попросил разрешения погулять по больнице, но, пройдя пару коридоров и заглянув в несколько общих палат, вновь почувствовал усталость и вернулся в свою одноместную комнату. В больнице было тихо и скучно. Однако спать ему больше не хотелось, и в целом он все-таки был намного бодрее, чем раньше.
А потом к нему начали приходить друзья и приносить кое-что почти столь же ценное, как и лекарство - новости о том, что происходило в мире. Иногда они прибегали все вчетвером, но чаще приходили по двое или даже поодиночке: все были заняты на новой работе. Там будущих исследователей, по их словам, учили еще лучше ориентироваться на незнакомых уровнях, защищаться от жителей первого уровня, драться металлическими палками, обследовать помещения на предмет скрытых дверей или тайников - словом, учили профессионально делать то, чем до этого их компания занималась по-любительски. Поначалу Расс слушал эти рассказы отвлеченно, но вскоре стал с нетерпением ждать того момента, когда его выпишут и он тоже сможет присоединиться к своим товарищам.
Рассказывали друзья и обо всем остальном, что им удавалось узнать. И единственным, что огорчало Расса, была их вечная занятость: забежав на минутку и быстро протараторив все новости, друзья сообщали, что "им уже пора на занятия", и исчезали из палаты так же неожиданно, как и появлялись.
Так было и в этот раз. Рассвету принесли очередной набор таблеток, он, кривясь, принялся глотать их по одной, и тут в палату заглянула Снежка:
- Привет! Не спишь? Я на секундочку!
- Совсем твои приятели обнаглели, скоро будут среди ночи сюда вламываться, - проворчала Заря. - Заставить бы вас, как всех, строго в приемные часы приходить...
Но Снежка проигнорировала эту тираду и бесцеремонно уселась на край кровати Расса. Полумесяц разрешил их компании навещать больного в любое время, и отказываться от этой привилегии девушка не собиралась.
- Ну как ты тут? Пока живой? - подмигнула она Рассвету. - Тебе обязательно надо выйти отсюда через две недели, а лучше бы даже пораньше! Полумесяц сегодня сказал, что выбил для нас пропуск в библиотеку! Можешь себе представить - нам покажут настоящие древние книги!
Рассвет восторженно свистнул - это действительно была потрясающая новость!
- Даже если меня не выпишут, я туда все равно сбегу! - шепнул он подруге, косясь на собиравшуюся уходить медсестру. Та сделала вид, что ничего не слышит, а Снежка довольно хихикнула.
- Если что, мы тебе поможем сбежать, - ответила она тоже шепотом, после чего продолжила болтать вслух. - Ты представляешь, сегодня Серг с Петром признались, что когда мы думали, как тебе помочь, они все-таки хотели ограбить какую-то богатую старушенцию! Оделись уборщиками, заявились на "десятку", открыла им дверь бабка, а когда они к ней вошли, оказалось, что у нее дома два сына с десятком друзей сидят - куча взрослых мужиков! Пришлось им всю квартиру вылизать, а потом с позором оттуда сбежать. Правда, они собирались после этого еще кого-нибудь попробовать грабануть - хорошо, что не успели!
- Зато они теперь умеют делать уборку! - прыснул Рассвет, представив своих друзей надраивающими полы в огромных комнатах. - Полезный опыт, мало ли когда пригодится!
- Ага, точно! А уж как Пион над ними ржал!.. Говорит, есть великая истина: не умеешь - не берись. Ой, только ты ребятам не проболтайся, что я тебе сказала, они вроде как только нам с Пионом сознались! Захотят - сами тебе расскажут.
- Ну естественно, я тебя не выдам, не волнуйся! А что еще новенького?
- А, все как всегда! На четвертом уровне застряло сразу два лифта - что-то там в механизмах сломалось, я точно не знаю. В один куча народу набилась, и все чуть не задохнулись! Говорят, когда лифт открыли, они оттуда в обмороке выпадали. Но ничего, потом пришли в себя, все, в общем, обошлось. Ходят слухи, что теперь откроют почти все аварийные лестницы и по ним можно будет ходить вместо лифтов - а то многие уже боятся на них ездить, боятся со своего уровня нос высунуть. А если лестницы не разрешат открыть, так народ сам замки взломает и все равно будет ими пользоваться: Серг и Петр, оказывается, уже давно так делают.
- И правильно, пускай открывают, еще и толкучка в лифтах меньше станет...
- Ага, а еще на третьем уровне позавчера была забастовка рабочих с личиночной фермы. Требуют, как всегда, понятно что: чтобы им зарплату повысили и чтобы после трех лет работы давали жилье на "четверке". Сами на работу не вышли и все выходы на лифтовые площадки перекрыли. Пиончик из-за них не смог на тренировку по самозащите прийти, его тоже не выпустили - ругался потом на них!.. Хорошо хоть Полумесяц его не стал отчитывать, понял, что Пион не виноват, а то обычно у него с прогулами очень строго!
- И что в итоге с этой забастовкой? Удалось им хоть чего-то добиться?
- Ну да, как же! Охрана туда через те же аварийные лестницы забралась и всех по комнатам разогнала. А потом - зачинщиков под арест, а остальных - работать, как раньше работали. Но, я думаю, они еще будут протестовать, Пион говорил, у них ходят слухи, что будет более серьезная забастовка, на угольной штольне.
Можно ли стать богом? Алан – успешный сценарист популярных реалити-шоу. С просьбой написать шоу с их участием к нему обращаются неожиданные заказчики – российские олигархи. Зачем им это? И что за таинственный, волшебный город, известный только спецслужбам, ищут в Поволжье войска Новороссии, объявившей войну России? Действительно ли в этом месте уже много десятилетий ведутся секретные эксперименты, обещающие бессмертие? И почему все, что пишет Алан, сбывается? Пласты масштабной картины недалекого будущего связывает судьба одной женщины, решившей, что у нее нет судьбы и что она – хозяйка своего мира.
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).
Сэм Дюшан, сочинитель шпионских романов, вдохновленный бессмертным шедевром Сервантеса, придумывает своего Дон Кихота – пожилого торговца Кишота, настоящего фаната телевидения, влюбленного в телезвезду. Вместе со своим (воображаемым) сыном Санчо Кишот пускается в полное авантюр странствие по Америке, чтобы доказать, что он достоин благосклонности своей возлюбленной. А его создатель, переживающий экзистенциальный кризис среднего возраста, проходит собственные испытания.
Судьба иногда готовит человеку странные испытания: ребенок, чей отец отбывает срок на зоне, носит фамилию Блаженный. 1986 год — после Средней Азии его отправляют в Афганистан. И судьба святого приобретает новые прочтения в жизни обыкновенного русского паренька. Дар прозрения дается только взамен грядущих больших потерь. Угадаешь ли ты в сослуживце заклятого врага, пока вы оба боретесь за жизнь и стоите по одну сторону фронта? Способна ли любовь женщины вылечить раны, нанесенные войной? Счастливые финалы возможны и в наше время. Такой пронзительной истории о любви и смерти еще не знала русская проза!
В романе «Крепость» известного отечественного писателя и философа, Владимира Кантора жизнь изображается в ее трагедийной реальности. Поэтому любой поступок человека здесь поверяется высшей ответственностью — ответственностью судьбы. «Коротенький обрывок рода - два-три звена», как писал Блок, позволяет понять движение времени. «Если бы в нашей стране существовала живая литературная критика и естественно и свободно выражалось общественное мнение, этот роман вызвал бы бурю: и хулы, и хвалы. ... С жестокой беспощадностью, позволительной только искусству, автор романа всматривается в человека - в его интимных, низменных и высоких поступках и переживаниях.
Повесть известной писательницы Нины Платоновой «Я детству сказал до свиданья» рассказывает о Саше Булатове — трудном подростке из неблагополучной семьи, волею обстоятельств оказавшемся в исправительно-трудовой колонии. Написанная в несколько необычной манере, она привлекает внимание своей исповедальной формой, пронизана верой в человека — творца своей судьбы. Книга адресуется юношеству.