Мир без солнца - [20]

Пьеро Гильбер, наш 43-летний кок-океанавт, также был среди добровольцев, желающих пожить в Нижней станции. Однако он должен довольствоваться лишь созерцанием своих товарищей, проплывающих мимо огромного иллюминатора гостиной и отправляющихся к Маленькому дому. Портлатин, Кьензи и Весьер постепенно удаляются от Большого дома.

Раймону Кьензи 33 года. Вот уже десять лет, как он работает с нами. Это крепкий и выносливый аквалангист. Андре Портлатину 46 лет – он старше всех океанавтов, непосредственно участвующих в эксперименте. У него огромный опыт подводной работы. Будучи директором школы подводных исследований в Ницце, он воспитал целую плеяду талантливых аквалангистов. Ни тот, ни другой не испугался риска, сопряженного с выполнением будущего задания а также многих трудностей и аварий, возникших при установке Нижней станции. Все было предусмотрено и точно рассчитано. Перед тем как устремиться к глубинам, все три океанавта успевают окинуть взором подводную кручу Шаб-Руми, а затем начинают скользить в невесомости, словно огромные парящие птицы.

На центральном пункте управления «Морской звезды» Клод Уэсли поддерживает постоянную связь с «черными масками» по радиотелефону.

— Алло, Кьензи? Алло, Портлатин? Вы слышите меня?

Десятью метрами глубже Раймон Кьензи в маске, с наушниками и микрофоном, подсоединенными к транзисторному приемно-передаточному устройству (фото 30), отвечает Уэсли:

— Все в порядке. Погружаемся.

И действительно, все в порядке, хотя непосвященному это погружение вдоль отвесной и бугристой кручи к мрачным морским глубинам могло бы показаться довольно страшным.

— Опускаемся, — продолжает Кьензи, — видим Маленький дом. На глубине 26 метров на узкий коралловый уступ взгромоздился наш Маленький дом. Когда к нему подплываешь, то сверху он больше похож на головной убор фараонов, чем на ракету или дом (фото 29). Нижняя треть этого сооружения высотой в 6 метров заполнена водой, далее расположена раздевалка, а в самой верхней части – маленькая жилая комната, заполненная смесью кислорода, азота и гелия, сжатой до трех с половиной атмосфер. Это давление уравновешивает глубинное и предотвращает попадание воды в остальные две трети станции.

Портлатин и Кьензи входят в Маленький дом через решетчатую дверцу, расположенную у самого его основания. Поднявшись по лестнице через нижний отсек, заполненный водой, они попадают в раздевалку и душевую, наполненные дыхательной смесью. Профессор Весьер, оставшийся в это время снаружи Нижней станции, всплыл на 3–4 метра; прижавшись маской к плексигласовым иллюминаторам, он увидел Портлатина и Кьензи, успешно осваивающих свое новое жилище. «Итак, до встречи на следующей неделе», — промолвил про себя Весьер, возвращаясь к «Морской звезде».

После того как Андре Портлатин и Раймон Кьензи сняли с себя акваланги в сыром помещении, расположенном в средней части станции – непосредственно над входным отсеком, они поднялись в верхний отсек, где им предстоит прожить целую неделю (фото 28). Жара в станции неимоверная (термометр показывает 31 градус), не говоря уж о влажности! Настоящая баня... Предполагалось, что экспедиция состоится в марте, а теперь июль – Красное море само как водяная баня, и люди, находящиеся в Нижней станции, как будто томятся на медленном огне, несмотря на глубину 25 метров.

В этом причудливом домике не установили кондиционеров; холодильник вышел из строя, аварийный кислородный кран оказался сломанным. Но досаднее всего, что в это время телефон вздумал бездействовать. Тем не менее наши глубинные океанавты не были изолированы. Телевизионная камера, установленная в жилой комнате, круглосуточно передает их изображения на центральный пульт управления Большого дома. И жилище, хотя и весьма тесное (высотой и диаметром в два метра), неплохо оборудовано: здесь доска с приборами, показывающими давление кислорода и углекислого газа, унитаз, дабы легче жилось, несколько полотенец, чтобы жильцы могли почувствовать себя хоть ненадолго сухими, две мягкие койки, на которых можно поспать, если не слишком будешь обливаться потом.

— Ну, полно плакаться – выдержим, — говорят наши герои. Переговорное устройство заработало. С центрального пульта управления Большого дома Пьеро Гильбер вызывает жителей Нижней станции.

— Все в порядке там, внизу?

— В порядке, варимся в этой парильне медленно, но верно. Но что это за голоса? Звук, раздающийся в приемнике Большого дома, вызывает всеобщий смех, это что-то вроде щебетания, которое не может издавать взрослый человек. Таково влияние смеси гелия и воздуха, которой дышат Портлатин и Кьензи.

Газ настолько легок, что голоса океанавтов полностью изменились. Баритоны превратились в тонкие девичьи голоса, говор океанавтов – в гнусавое попискивание.

— На что еще жалуетесь? — продолжает Гильбер.

— Побаливают уши.

— К вам ежедневно будет спускаться доктор.

— Спасибо. Мы, пожалуй, выйдем в море. В воде, наверное, лучше, чем здесь, внутри.

Строительство подводной базы «Преконтинент-2», несомненно, спугнуло акул, наводнявших до этого район Шаб-Руми, как и многие другие части Красного моря, где нам приходилось сталкиваться с ними. Однако с нами все же осталась огромная барракуда Жюли, длиной 1,8 метра, которая так же как и ей подобные, имеет очень плохую репутацию. Жюли оставалась с нами до конца нашего пребывания Шаб-Руми, и ее зловещий силуэт то и дело появлялся в поселке (фото 31). Она предпочитала вертеться в верхней части нашего поселка вблизи «Морской звезды» и «Морского ежа». Вела она себя весьма благоразумно и ни разу не доставляла нам неприятностей, хотя поводов для этого у нее было более чем достаточно. Ведь почти все время кто-то находился снаружи. Ежедневно нужно было очищать дом и иллюминаторы (одна из наших многочисленных обязанностей) от водорослей и множества ракушек, прилипающих к стенкам. Они быстро разрастались и разъедали стены. На помощь «серебристым» океанавтам, выполняющим эту утомительную работу, периодически приплывал вспомогательный отряд «черных» аквалангистов с наших судов. Закончив работу, они возвращались на поверхность, соблюдая необходимые меры предосторожности при подъеме. В работе по очистке дома большую помощь оказывала «рыба-доктор» – эта рыбка черного цвета с белым пятном на хвосте постоянно лакомилась водорослями, вырастающими на стенах наших строений.