Мир без рака. История витамина В17 - [11]

Глава 2 Геноцид в Манхэттене

Краткое содержание:

1. Продолжающиеся усилия раковой промышленности доказать, что амигдалин не имеет ценности.

2. Подавления сообщений из лаборатории института «Слоан-Кеттеринг», которое показало эффективность амигдалина.

3. Связь Рокфеллера с фармацевтической промышленностью.

4. История о том, как правда просочилась во внешний мир из института «Слоан-Кеттеринг».

Помимо исследований, подытоженных в Калифорнийском сообщении, было проведено множество других исследований амигдалина многими компетентными и уважаемыми организациями. Это исследования Стэнфордского университета 1953 г., университета Калифорнии-Беркли 1961 г., лаборатории в Беркли 1962 г., и исследование 1965 г. от имени Канадской медицинской ассоциации в университете Макджилл в Монреале. Каждое из них было запятнано тем же самым уклонением от правды, научным подлогом и прямой фальсификацией, что обнаружены нами в Калифорнийском сообщении 1953 г. Некоторые из этих исследований открыто засвидетельствовали антираковый эффект, но поспешили приписать этот эффект другим причинам. Другие исследования были посвящены только токсичности препарата, что означает, что они не касались вопроса эффективности амигдалина, но просто старались определить какая его доза требуется, чтобы убить пациента.

В большинстве этих экспериментов единственным критерием, призванным показать свойства амигдалина, был критерий сокращения размера опухоли. Это может показаться разумным поначалу, но нужно учитывать, что большинство опухолей — это смесь злокачественных и мягких клеток, и что пересаженные на лабораторных мышей, они содержат раковые ткани только на три или четыре процента приблизительно. Более злокачественные ткани отторгаются здоровой мышью и не могут быть успешно пересажены. Даже если бы амигдалин устранил все сто процентов этого рака, эти опухоли уменьшились бы только на три или самое большее четыре процента.

Продление жизни, а вовсе не уменьшение размера опухоли, является единственным значимым фактором терапевтического успеха.

В 1973, после многих месяцев обширных исследований амигдалина на мышах, Южный научно-исследовательский институт в Бирмингеме, штат Алабама, выпустил сообщение о полученных данных в своем обращении к национальному институту рака. Тестовое заключение гласило, что эти исследования еще раз доказали, что амигдалин не имеет никакого эффекта в лечении рака. Дальнейшие исследования, однако, показали, что все это вовсе не так. Роясь в простых фактах, содержавшихся в отчетах и диаграммах, доктор Берк обнаружил, что в экспериментах были задействованы три группы мышей:

• Самая большая группа, которой давали самые малые дозы амигдалина.

• Другая большая группа, которая получала слишком много.

• Маленькая группа, которая получила оптимальную дозу.

Те, которые получили слишком мало, умерли так же быстро, как и те в контрольной группе, которые вообще ничего не принимали. Те, которые получили слишком много, умерли еще раньше, чем те же в контрольной группе. Но те, что получили надлежащую дозировку, прожили значительно дольше тех, которые вообще не принимали препарат.

Ввиду этих результатов, можно задаться вопросом, как национальный институт рака мог заявить, что амигдалин не имеет никакой ценности. Вот как это произошло. Все три группы мышей огульно смешали в одну статистическую группу — и тех, которые получили слишком мало и тех, которые получили слишком много. Когда эти большие группы были добавлены к маленькой группе, которая прожила значительно дольше, они уравняли среднее число до такой степени, что смогли честно заявить, что вся эта группа мышей прожила не дольше, чем та, которая вообще не получила никакого амигдалина. Статистика никогда не врет. Но лгуны используют статистику.

Тем временем, число возвращенных к жизни больных раком, возносящих хвалу амигдалину, продолжала расти. Эти пациенты и их семьи создали местную массовую организацию под названием «Комитет по свободе выбора в терапии рака». Несколько сотен ее представителей по всей стране проводили общественные встречи и пресс-конференции, и представили свои доказательства перед государственными законодательными комитетами, призывая к легализации амигдалин. Так или иначе, этим людям нужно было отвечать.

Таким образом, в 1978 г. Национальный институт рака начал еще одно исследование, чтобы разоблачить это движение. Отобрано было девяносто три случая рака, в которых медицинские отчеты указывали, что амигдалин был эффективен. Отчеты были представлены группе из двенадцати специалистов для оценки. Туда были также примешаны случаи, связанные с традиционной терапией, и группе не сообщили, в каких случаях какими методами велось лечение. Суждение могло базироваться только на общих результатах. NCI просеял случаи амигдалина и отверг большинство из них, и таким образом группе позволено было рассмотреть только двадцать два случая.

Как можно оценить успех в лечении рака? Действительно ли это — продолжительность жизни? Качество жизни? Чувство благорасположения и отсутствия боли? Способность нормально функционировать в ежедневной жизни? Все это критерии, используемые докторами, которые применяют пищевую терапию. Их меньше интересуют размеры опухоли, потому что, как уже было оговорено, они знают, что большинство опухолей — это смесь злокачественных и мягких клеток, и большинство опухолей имеет только маленький процент раковых клеток. Если амигдалин удаляет на 100 % рак пациента, его опухоль может уменьшиться только на 5 % или 10 %. Но кого это заботит? Пациент снова вернулся к жизни. Опухоль — не болезнь, она только признак болезни.