Мир без конца - [46]

— Ну вот! — воскликнул Джоби. — Вполне по-христиански.

Керис была вне себя.

— Книга Исхода! — вырвалось у нее.

— Мы не дети Израиля, — вмешалась невысокая коренастая женщина с выступающей нижней челюстью, что придавало ее лицу решительное выражение. Она была бедно одета, но держалась уверенно. Гвенда узнала жену Марка Ткача, Медж. — Сегодня рабства нет.

— А как же подмастерья, не получающие жалованья? Ведь мастер вправе их бить. Или послушники? Или те, кто подрабатывает во дворцах за стол и ночлег?

— Может, у них и нелегкая жизнь, — ответила Медж, — но их нельзя продавать и покупать. Разве не так, брат Годвин?

— Не утверждаю, что продажа законна, — ответил тот. — Я изучал в Оксфорде медицину, а не право. Но не нахожу ни в Святом Писании, ни в учении Церкви оснований для того, чтобы объявить это грехом. — Монах посмотрел на Керис и пожал плечами. — Прости, сестренка.

Медж Ткачиха скрестила руки на груди.

— Что ж, Коробейник, и как ты собираешься вести девушку из города?

— На веревке. Так же, как привел корову.

— Так вот — тебе не удастся провести ее мимо меня и этих людей.

Сердце Гвенды подпрыгнуло. Она не знала, сколько человек поддержат ее, но если дело дойдет до драки, люди скорее встанут на сторону знакомой Медж, чем чужака Сима.

— Мне уже приходилось иметь дело с упрямыми женщинами, — криво усмехнулся торговец. — Особых сложностей с ними не возникало.

Медж схватила веревку.

— Не тронь мою собственность, останешься цела!

Тогда жена Ткача положила тяжелую руку на плечо Гвенды. Сим грубо оттолкнул защитницу, и она попятилась; в толпе прошел ропот неудовольствия. Кто-то сказал:

— Ты бы так не сделал, если бы видел ее мужа.

Раздался смех. Гвенда вспомнила мужа Медж, нежного великана Марка. Если бы только он пришел! Но вместо него подошел Джон Констебль — опыт и нюх выводили его на толпу, стоило ей только собраться.

— Не толкаться, — прикрикнул он. — Это ты шумишь, Коробейник?

У Гвенды опять появилась надежда. Значит, у Коробейника дурная репутация, раз констебль решил, что причиной беспорядков стал именно он. Сим вновь превратился в лизоблюда. Такие перемены, очевидно, давались ему безо всякого труда.

— Простите, мастер констебль, но если человек заплатил условленную с продавцом сумму, ему нужно разрешить уйти из Кингсбриджа с неповрежденным товаром.

— Разумеется, — вынужден был согласиться Джон. Судьба ярмарочного города зависела от того, насколько честно заключаются сделки. — Но что ты купил?

— Эту девушку.

— Вот как. — Джон задумался. — А кто ее продал?

— Я, — отозвался Джоби, — ее отец.

— А эта женщина с большим подбородком, — продолжал Сим, — угрожает, что не даст мне увести девушку.

— Точно так, — подтвердила Медж. — Потому что я еще никогда не слышала, чтобы на кингсбриджском рынке продавали и покупали женщин, и никто такого не слыхивал.

— С собственным ребенком можно делать все, что угодно, — воспрял духом Джоби и вопросительно оглядел толпу: — Кто-нибудь считает иначе?

Гвенда знала, что возражать никто не станет. Кто-то обращался с детьми ласково, кто-то грубо, но все согласятся, что у отца абсолютная власть над дочерью. Девушка гневно взорвалась:

— Вы бы не стояли здесь глухие и немые, если бы у вас был такой отец. Кого-нибудь из вас продавали родители? Скольких из вас в детстве заставляли воровать, когда у вас были маленькие ручки, способные пролезать в кошельки?

Джоби с беспокойством посмотрел на дочь.

— Она бредит, мастер констебль. Мои дети никогда не воровали.

— Не важно, — отмахнулся тот. — А теперь все слушайте меня. Я все улажу. Не согласные с моим решением могут жаловаться в аббатство. Если кто-нибудь начнет драку или еще что-нибудь в этом роде, я арестую всех участников. Надеюсь, это ясно. — Констебль грозно осмотрелся. Никто не возражал, всем было интересно, что он решит. — Не вижу причины, по которой эту сделку можно признать незаконной, поэтому Симу Коробейнику дозволяется уйти вместе с девушкой.

— Я же говорил… — начал Джоби.

— Заткни свой проклятый рот, дурак, — перебил его Констебль. — Сим, убирайся, да побыстрее. Медж Ткачиха, если ты кого-нибудь ударишь, я посажу тебя в колодки и твой муж меня не остановит. И ты, пожалуйста, молчи, Керис Суконщица; можешь пожаловаться на меня отцу, если хочешь.

Джон еще не закончил, а Сим уже дернул веревку. Гвенда потеряла равновесие, сделала шаг, чтобы не упасть, и пошла по улице, спотыкаясь, почти бегом. Краем глаза она видела, что рядом идет Керис. Затем Джон Констебль схватил дочь олдермена за руку, она развернулась, пытаясь освободиться, и скоро исчезла из поля зрения Гвенды.

Сим быстро шел вниз по грязной главной улице, ослабляя время от времени веревку, чтобы приобретение не упало. Когда они приблизились к мосту, девушка пришла в отчаяние и дернулась назад, но Коробейник с силой рванул привязь, и Гвенда шлепнулась в грязь. Руки ее были связаны, она не могла их выставить и упала навзничь, ударившись грудью, лицо влипло в ил. «Покупка» с трудом поднялась на ноги, изо всех сил сопротивляясь. Как животное, избитая, испуганная, вся в грязи, Гвенда, шатаясь, потащилась за своим новым владельцем по мосту, а потом и по дороге, которая вела в лес.