Мир Авиации 2003 01 - [11]

Когда наши семьи в 12 часов узнали о войне, все хлынули напрямик через речку и луг к нашему полевому аэродрому. Поток разноцветной одежды на зеленом фоне луга все время увеличивался и приближался. Нам из кабин хорошо было видно эту картину. Потом поняли, что бегут к нам жены, наши семьи. Если одни себя сдерживали, то другие без удержу плакали. Жены по цвету и номеру на хвосте самолета быстро находили своих мужей. Вот и моя подбежала к голубой восьмерке. На лице и тревога, и радость, что еще живой и невредимый. Первые слова, что она сказала: «Вот я принесла тебе килограмм шоколадных конфет». Я, пересыпая разговор шуткой, показываю на ящик под сиденьем с аварийным запасом шоколада.

Получили команду на обед. Идем с женами в столовую. Но в дело идет один только компот. До 18.00 мы были вместе. В 18.00 пять экипажей с других эскадрилий и наш получили задачу: выяснить наземную обстановку в районе Грубешов. Нам /…/ с Сенагиным приказывают на обратном пути произвести посадку на полевом аэродроме 52 АП в районе оз. Корма (48 км зап. г. Овруч) и доложить разведданные.

Я из кабины показываю жене рукой, куда следует отойти, чтобы не обдало ее пылью от воздушных винтов. /…/ Выруливаем от стоянки на 20-25 метров и сходу идем на взлет. До Грубешова 330 км, полет длится около часа. Видно много очагов пожара и разрывов снарядов на нашей стороне и на стороне противника. На цель заходим со стороны заходящего солнца. Колонна танков от реки Буг через город тянулась по дороге на запад километров 15-17 сплошной цепочкой. Танков насчитывалось более 300. Зенитная артиллерия открыла по нашим самолетам заградительный огонь. Мы бомбим танки с высоты 700-600 метров и снижаемся до 100-50 метров от дороги для штурмовки. После перелета Буга радист докладывает: осколком изуродован патронный ящик, пулемет заклинило. В кабине Сенагина осколком помят алюминиевый угольник, обрамляющий лобовое стекло. Слышна значительная тряска левого двигателя. Нашу пятерку мы уже не видели – они ушли вперед. Выходим на полевую площадку 52 АП. Самолеты замаскированы хорошо. На песчаный грунт производим посадку. Нам показывают куда зарулить. Пока шли на КП, уже сгустились сумерки. Доклад принял командир 52 АП и начальник штаба 2* . Получили разрешение улетать. Взлетаем в темноте. Посадку у себя на аэродроме произвели без стартовых огней и прожектора. По телефону доложили оперативному дежурному. Нами никто больше не интересовался. В 30 метрах за самолетами – отрыта зигзагообразная щель. Мы туда прыгнули и через минуту заснули как убитые. Утром нас разбудил техник самолета Бычков и доложил, что вмятина на одной лопасти винта выправлена, тряски двигателя нет, патронный ящик радиста заменен.

На задание с полком вышли до восхода солнца 3* . В нашей АЭ после взлета не убиралось шасси на самолете капитана Алексеева – ему пришлось вернуться в Фосню. Бомбили те же танки в Грубешове пятью девятками. В этом вылете на самолете полковника Николаева зенитным снарядом отбило редуктор мотора с трехлопастным винтом. Домой он пришел на одном двигателе. Это почти невероятно: расстояние более 330 км, да еще с развороченной облицовкой левого двигателя! На обратном пути его прикрывали ведомые. Когда Николаев сел и выключил двигатель, вышел на крыло, поднял руку и воскликнул: «Плохо стреляют немцы!» Мы ему зааплодировали и откровенно любовались своим командиром, гордились его смелостью, мастерством и мужеством.

Второй вылет того же дня был таким же успешным.

Утром 24 июня над целью были в то же время. Прикрытие нашими истребителями отсутствовало. При заходе на цель эскадрильи перестраивались в колонну по одному. Мы в 4-й девятке. Колонна самолетов растянулась на несколько километров. Замыкала строй пятая эскадрилья майора Бедрицкого. Выйдя на цель с тыла, каждый экипаж старался как можно точнее произвести бомбометание. Прицел по дальности не имел значения, колонна танков почти сплошная, учесть нужно только боковое уклонение. Бомбометание выполняли с 800-700 метров. Закрывались люки, и переходили к штурмовке, снижаясь до 50 метров. Радист сообщает: на развороте пятую атакует много истребителей. Через некоторое время слышу работу пулемета нашего стрелка-радиста Григория Коновалова. /…/ Не вернулся с задания в этом вылете, кроме других, и командир 5 АЭ майор Бедрицкий. /…/

Кажется, вечером 24 июня вызывает нас с Иваном Сенагиным в штабную палатку майор Кубиков 4* . Он указал на карте от Устьилуга, Грубешова, Владимир-Волынского до Сокаля произвести разведку с задачей: выявить основные группировки танковых и механизированных колонн противника на этом участке. В Луцке, сказал Кубиков, возьмете прикрытие истребителей и добавил: там об этом уже знают. Нас безусловно это обрадовало. До цели 330 км. Маршрут проложили только до Луцка. Прилетели, сделали круг – никто не взлетает. С западной стороны площадки в два или три ряда растут деревья – вижу: на этих обочинах лежат обугленные моторы от наших надо полагать истребителей… Делать нечего. Заходим на посадку, так как мы самолетов не видим. Подрулили к КП – землянке. У землянки майор сидит, командир авиаполка, нам знакомый еще по Овручу. Выясняем, что почти все самолеты 22 июня сожгли немцы при налете, и осталось только звено управления АП, которое было хорошо замаскировано сеткой в капонирах. Через минуту подходят политрук и младший лейтенант. Командир АП указывает на них – они будут вас сопровождать на «Чайках». На лице майора сплошной мрак: за эти два дня бедняга, наверное, забывал умываться – было от чего переживать. Идем к самолету и только сейчас замечаем, что северо-западнее и западнее Луцка идет сильная артиллерийская стрельба. После взлета курс берем на юго-запад, решаем заходить южнее Сокаля. В воздухе духота, видимость плохая, горизонт задымлен от бесконечных пожаров. Наша пара «Чаек» идет от нас чуть впереди справа, непрерывно выделывая крендели, на наш взгляд ненужные. Через минуту, когда мы стали переходить Западный Буг, они почему-то начали уходить вправо. Через время спрашиваю стрелка-радиста: где они? Ушли назад, говорит. У меня это вызвало недоумение и злость. Поворачиваюсь к Сенагину и говорю: задание выполнять надо! Иван кивает головой. Летим уже за Бугом. Одни танки идут по дороге, а другие – возле леса (до 100 штук) стоят скопом, чего-то ждут. Все это видим на нашей территории. На польской стороне у переправы сбились и артиллерия на мехтяге с прислугой, и автофургоны с пехотой. Удивляемся, что нас еще не обстреляли. Высота 1700 метров. И опять переправа, танки, танки. Пересекли Буг, с курсом 45 градусов идем на свою территорию. Летим восточнее 10-12 км Владимир- Волынского. На шоссе правее нас хвост колонны, передние танки рассредоточились, ведут бой. Пересекли шоссе Владимир-Волынский-Луцк: бой идет и севернее, и южнее шоссе. Перелетели шоссе Луцк-Ковель, под нами лес. Делаем доворот вправо на курс до 90 градусов. От Луцка на восток дорога забита автотранспортом больше на запад. Идем на высоте 500-600 метров для лучшей видимости ориентиров. В воздухе – более 2,5 часов. Вторые баки включили еще при взлете в Луцке. Прилетели в Фосню. Заходим в штабную палатку, докладываем о результатах полета. Начальник разведки дотошно допытывается, уточняя данные: где голова, где хвост колонны, когда наблюдали и т.д. На доклад ушло минут 40. Доложили майору Кубикову, при каких обстоятельствах нас бросили истребители. Но майор отнесся к этому без должного внимания. Мы поняли, что им не до нас. Мы с Сенагиным Иваном, еле передвигая ноги, добрались до щелей. Надвигалась ночь. О еде и мысли не было. Уже засыпая, подумалось: повезло. Что мог бы сделать Гриша Коновалов против тех же «Мессеров», если бы они появились – один ШКАС против 8 или 16 Эрликонов?!